мог двигать горы и править миром.
Теперь счастье изменило мне,
И конь мой не скачет.
Конь – это не беда,
Но что же мне делать с тобой, ах, Юй!.."*[5]
Бай Юйшу жевала тако с острым соусом, а по лицу ее катились слезы.
Ее не столько трогало выступление певцов в ярких костюмах, похожих на китайские термосы, сколько вся трагическая судьба героя Сян Юя, победившего тиранов Цинь – только для того, чтобы умереть и отдать Поднебесную трусливому и подлому Лиу Бану. Больше всего ей было жалко Сян Юя из-за того, что у этого могучего человека было такое нежное сердце и он так любил свою младшую жену.
"– Господин,
если вы будете прорываться сквозь войска Хань,
Я буду вам только мешать.
– Нет! Нет!
– Прощайте, господин!"
Закончен танец с мечами, и колокольчики жалобно звенят.
Бедные Сян Юй и Юй-цзи!
Историю их любви люди помнят через сто поколений.
Бай Юйшу вытерла мокрое лицо салфеткой из ланч-бокса и выключила компьютер.
Она попрощалась взглядом со своим уютным пристанищем, поставила помещение на сигнализацию и вышла на высокое крыльцо.
Как в династию Цинь, как в династию Хань, луна вставала над землей.
Ткали без устали тени воздушное полотно.
Ночь таила темные силы веками в диких горах.
– Ху-ху!
– Аааай!
На сосне ухнула сова, и Бай Юйшу подскочила от испуга.
Шорох у стены.
Она боялась обернуться, замерла, как кролик под кустом.
Она перестала дышать.
Тепло чужого тела приблизилось сзади.
(Чан ЯньЮань:) – Одиннадцатый час! У тебя голова есть?!
(Бай Юйшу, дрожащий выдох:) – Ффуу… Я убью тебя, Чан ЯньЮань! Посмотри, у меня вся голова седая!
(Чан ЯньЮань:) – Дурочка, что ж ты так кричишь?
(Бай Юйшу:) – Ты не мог войти в дом, как нормальный человек?! Обязательно пугать?!
(Чан ЯньЮань:) – Ты там ревела! Как будто я не знаю, как ты начинаешь заливаться слезами каждый раз… (поет надтреснутым голосом, как в китайской опере) "Что мне делать с тобой, Бай Цзюй, что мне делать?"
(Бай Юйшу:) – Ха-ха-ха!
Фамилия Бай Юйшу писалась 百 (бай, "сто"), но папа Бай, романтическая душа, назвал дочку "Юй" 玉 (нефрит), так что имя ее звучало как "бай юй" 白玉(белый нефрит). Чан ЯньЮань, конечно, давно переделал его в 百惧 (бай цзюй, "сто кошмаров").
(Чан ЯньЮань:) – Ты огурцы съела?
Пауза, малюсенькая такая.
– Конечно, – честно ответила Бай Юйшу.
– Хм, – сказал Чан ЯньЮань, отбирая у нее рюкзак и вешая его на одно плечо, поверх собственного.
– Чего ты домой не пошел?
– Нужно было прихватить по дороге одну молодую госпожу, которая боится темноты.
– Кто боится?!
Чан ЯньЮань вздохнул.
