говорите, улица? А вы не тот сумасшедший, который перед самой войной купил гнилой дом?
– Почему же гнилой? Дом как дом, – обиделся Потапов.
– Так весь город знает, что его жучок съел. Они долго ненормального искали.
– И значит, нашли… – невесело улыбнулся Потапов. – А только, может, я и не такой сумасшедший, как сразу покажется.
Давыдченко внимательно смотрел на Потапова.
– Это как же прикажете понимать? – негромко спросил он.
– Очень просто, кому моя дача нужна?
– А-а-а-а? – неопределенно протянул Давыдченко. Он вопросительно смотрел на Потапова и вдруг дернулся от близкого разрыва снаряда или бомбы. Где-то зазвенело разбитое стекло.
– Черт! Не могу привыкнуть… – пробормотал он.
– От войны, как от смерти, не уйдешь… – философски заметил Потапов.
Они долго молчали. Утро раскрывалось все шире и ярче. Солнце плеснуло по мокрым макушкам деревьев, и они засверкали, будто украшенные стеклярусом…
– Так вы что… решили? – спросил Давыдченко.
Потапов долго протирал платком очки, смотрел в небо прищуренными глазами.
– Еще думаю, – ответил он. – А ваш совет?
Давыдченко, скосив взгляд, наблюдал за Потаповым.
– Весь вопрос, каков он, немец? Такой, как его у нас рисуют, или…
– Проверить можно только экспериментальным путем, – усмехнулся Потапов. – Гарантий нам с вами никто не даст.
– Может, когда они узнают… – Давыдченко вдруг стал энергично насыпать землю в ведро, отнес его к дому и спросил оттуда: – Мы ведь им не опасны? Может, и не тронут вовсе?
– Гарантий нет, – повторил Потапов.
– Полжизни стоит, – печально и с тихой злобой ответил Давыдченко и высыпал землю за доски.
– Вы-то хоть пожили в ней, а вот я купил, называется. В пору веревку на сук забросить…
Спустя час они сидели за столиком под яблоней и доканчивали бутылку водки. Давыдченко заметно обмяк, говорил более откровенно.
– Никто заранее не знает, где он упадет… – говорил он, вертя на столе пустой стакан. – Меня тут один человек звал… Он взял дочку с зятем и поехал навстречу немцам. Но ему-то хорошо, он по крови немец… А может, я сдурил, что не поехал с ним? А?
– Сами же сказали, неизвестно, где упадешь… – ответил Потапов. – И за приятеля вашего я тоже не поручусь, хоть он и немец.
– А он мне не приятель, – ответил Давыдченко с достоинством. – Я ему в свое время дачу для дочери сосватал. И я тоже ему говорил: подумай. Я ведь как соображаю: если уж немец прорвется сюда, то прорвется и в город, не удержали его на дороге в тысячу километров, что говорить про эти сорок? Так что, по всем данным, самое разумное сидеть здесь и ждать, что будет.
– За Ленинград сражение будет великое, – сказал Потапов.
– Тем
