раз!
Словно тонким раскалённым прутом хлестнуло по ногам, она вскрикнула, отскакивая.
– Не дерзи мне! – муж слегка повысил тон, не выпуская плеть из рук.
Трясущимися руками, пытаясь унять слёзы, она сняла перчатки и передёрнулась, обнаружив рыжую пыльцу на их поверхности. Гирланд предупреждал не напрасно. Но вряд ли кто-то хотел навредить именно ей. Она ещё не успела никому насолить, просто не было времени. Хотя… она уже знала кое-что лишнее. Оборотный советник ясно ей это дал понять. Но действовать так постепенно, не надеясь на результат… Её нужно было обезвредить тут же, пока она не поделилась своими мыслями о нём с кем-нибудь ещё.
Или это хотели навредить Гравену?
Пересилив себя, принцесса обратилась к мужу:
– Ты брал меня за руки?
– Что? – он обернулся, изогнув вопросительно левую бровь.
Она показала ему перчатки:
– Я ведь не врала, что знаю много о ядах.
В глазах мужа мелькнуло понимание, он бросил плеть на пол, рядом с креслом и приблизился к ней. По его приказу явился слуга с подносом в руке.
– Сжечь, – распорядился князь, – не трогать ни в коем случае.
Слуга скрылся.
– Как он действует?
– Парализует, если коснуться лица, горло отекает и становится трудно дышать. Но он смертелен только если его воздействие длиться не один день.
– Мне нужно уехать снова, – Рик направился к двери, – мы ещё поговорим.
Вернувшись вечером, он, однако, не был намерен разговаривать. Казалось, он стыдился сцены, что случилась вечером, был необычайно нежен, а утром стол у её кровати был заставлен корзинами с цветами всяких разных расцветок.
Следующие две недели прошли в тишине и спокойствии, о котором можно было только мечтать. Но в душе у принцессы было неладно. После случая с ядами она поняла, что спорить с мужем опасно. Плеть всё ещё стояла у его кресла, прислуга не прикасалась к ней, а Фелиста старалась не смотреть в её сторону. Каждый раз она вздрагивала, когда взгляд случайно падал на неё.
Она некрасива. Не умна. Но Рик готов мириться с этим, если она будет слушаться. Она не знала правил этой игры. Но, не смотря на страх и чувство неудовлетворённости её неудержимо тянуло к мужу.
Лишена здравого смысла, в этом Рик прав.
Раз в день она, улучив момент, пробиралась к решётке, за которой томился узник, и оставляла ему воду и немного еды. Иногда он благодарил её шёпотом, больше похожим на шелест листьев. Но заговорить снова она решилась с ним только когда Рик уехал, предупредив, что вернётся только через два дня. Большинство слуг тоже не было дома, и она пошла проведать узника. В этот раз Радник сам предпринял попытку вызвать её на диалог.
– Постойте, айгини, – попросил он, – скажите, зачем вы это делаете?
Она замерла в нерешительности. Никто не мог их услышать, но убедить себя в этом было сложно.
– Я… просто мне сложно осознавать,
