установили плотины, вот и иссякла вся её молодецкая бурность. Впору менять имя ей, да вот только имена они капризные такие. Прямо как заклинания – если созданы были однажды, то переделать их уже почти невозможно. Как ты порядок слов ни меняй, чего ни пытайся добавлять или убирать – всё равно таким же останется. Вот и речка, как была Бурной, так и осталась.
– Куда дальше?
– Дальше вдоль русла, чуть-чуть за город. Там лодочная станция, заброшенная стоит. Мы с Алёнкой её пару лет назад приметили, так и обжились немного там.
– А родители где?
– Померли.
– Давно?
– Сложно сказать. Папка помер, когда я родился только. Или не помер. В общем, в неравном бою с некромантом слёг. А мамка много позже. От потомка того же некромансера пострадала. Лет пять с тех пор прошло. Не надо жалости, мы уже привыкшие.
Не знаю, почему я вдруг разоткровенничался с ним. Может быть, устал уже. Одни мысли об Алёнке только последние дни. Седобородый же промолчал и дальше мы шли в тишине. До самой лодочной станции. А на подходе к нашему убежищу, он шумно воздух втянул и встал на месте.
– Как говоришь, давно Алёнка болеет? Точное время?
– Говорю же, неделю.
– Точнее! Где заболела и когда?!
Тон Седобородого заставил меня вспоминать, когда у Алёнки первые симптомы болезни появились. Мы зашли на станцию, и я сразу к Алёнке бросился. Достал воды попытался напоить. Но она только маленький глоток сделала и без чувств обратно упала. К горлу опять комок подступил.
– Во вторник она пожаловалась, что живот болит. Спать легла, а на утро гореть начала. Даже не проснулась.
– Шесть дней значит. А лекарства давал ей какие?
– Травами поил. И нашёптывал от воспаления. Ей на пару часов легче становилась, а потом она опять валилась с ног. В животе у неё справа сидит что-то. Не помогает ничего. И лекари, будь они неладны, приходить не хотят.
– Нашёптываниями не помочь тут. До лекарей тоже не донесём уже. Сейчас прямо Алёнке твоей помогать самим нужно будет. Готовь нож, воды много, тряпки почище. И ещё. Молоко маковое делать умеешь?
– Умею.
– Ишь ты, смышлёный какой. На вот тебе фляжку. Иди делай. А я пока Алёнку на стол положу.
– Ты чего с ней делать собрался?
– Давай только без геройства. Ты правильно мыслишь, что в животе у неё зараза сидит. Всё верно определил. Хорошо, что воспалительный процесс заговором пытался остановить – жизнь сестре своей продлил. Только вот это воспаление заговорами никакими не остановить. Удалять придётся и ничего тут не поделать. Времени мало осталось. Завтра-послезавтра Алёнка твоя уже померла бы. А сегодня время ещё есть. Только делай всё, что говорю, тогда и сестру свою спасёшь.
Седобородый говорил очень убедительно. Как бы я ни хотел противиться, но я и сам знал, что у Алёнки что-то страшное случилось. Никогда такой хвори сам я не видел, а сестра
