на других. А здесь, как ты понимаешь, это не получится.
– Ит, я понимаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить, – так же сухо ответил Ри.
– Особенно хорошо ты понял, кто там ночью колобродил в ванной, – заметил Скрипач. – Хватит, гений. Не время, и не место.
– Интересно, почему тебя ещё не грохнули? – спросил Ит. – Агентов убивали, тебя нет… тоже, знаешь ли, повод задуматься.
– Может быть, потому что я – это я? – предположил Ри. – Мой геном…
– Наш геном не помешал мне подраться с товарищем, который напал на Тима, – напомнил Скрипач.
– Так это не он на тебя, а ты на него напал, – пожал плечами Ри. – Ладно, поехали есть, правда. Чего-то я голодный.
– Зубы иди чисти, – приказал Скрипач. – Иди, иди, посторожим, так и быть. И побыстрее. Личину по дороге тебе поможем подснять какую-нибудь. Посимпатичнее.
Личину сняли неподалеку от кофейни, в которой прекрасно позавтракали вкуснейшими сырниками, но пользоваться этой личиной Ри отказался категорически. В принципе, его можно было понять. Полностью седая, со слегка подкрашенными в фиолетовый цвет волосами, благообразная старушка в модном осеннем плащике лимонно-желтого цвета, с зеленой сумочкой, и в лаковых ботиночках ему почему-то не понравилась, юмор Скрипача Ри не оценил. Когда ему скинули личину, он насупился, сжал губы в нитку, и процедил что-то скабрезное.
– Да ладно тебе, – доброжелательно улыбнулся Скрипач. – Ну прикольная же бабка! Чего тебе не нравится?
– Издеваться вздумал? – зло спросил Ри. – Вы не могли снять что-то приличное?
– Она вполне приличная! – запротестовал Скрипач. – Ухоженная, модная. И очень достойно смотрелась бы в парке. Не понимаю я тебя.
– Посижу в машине, – сдался Ри. – Могли бы просто сказать.
– Что сказать? – округлил глаза Скрипач.
– Ртом сказать, что не хотите брать меня с собой! – рявкнул, теряя терпение, Ри. – Рыжий, ты дебил, да? Или как?
– Или как, – пожал плечами Скрипач.
– Вы хотите отыграться, – сказал Ри. – Вы мстите. Пытаетесь выставить меня идиотом нелепым, или…
– Или, – отрезал Ит. – Скажи спасибо, что добрый рыжий просто прикалывается. Если честно, у меня лично нет никакого желания не то, что смеяться рядом с тобой, мне больше всего хочется треснуть тебя сытой мордой обо что-то потвёрже. Или ногу тебе сломать, как ты мне тогда в горах на Берегу её сломал. Ну, так, для понимания, что это такое. Или глаза тебе зашить, и выдать в таком виде Джессике… не волнуйся, мы, в отличие от тебя, на подобное не способны, но учти, разозлил ты меня так, как никому в этой жизни раньше не удавалось. Есть вещи, которые прощают. Есть вещи, которые простить невозможно. И если ты хотел добиться…
– Я понял, – ледяным голосом произнес Ри. – Ты меня ненавидишь.
– До Амрита и Фламма я думал, что сумею тебя простить, – тихо произнес Ит. – После… нет. Ненавижу – это не совсем то слово, Ри. Презираю. До глубины души. И учти, это откровение от меня – последнее.
