что теперь? – к Гароа обратился его заместитель Тибалт, лицо которого было забрызгано кровью тварей.
Животные между тем прижались к земле. Они прекратили атаковать отряд Гароа. Теперь, вытянув носы, звери принялись втягивать новый – совершенно незнакомый им запах. В этот момент с той скалы, на которой был убит Ацо, спрыгнул ещё один солдат богов и, вынув оружие из кобуры, нажал на спуск. Звери на мгновение оцепенели, однако же грохот выстрела их не прогнал.
Серебристые солдаты повернулись к воинам Гароа. Первый из них вытянул пику, с которой всё ещё стекала кровь разведчика. Второй, достав тепловизор и взглянув на экран, просканировал почву.
«Дело – дрянь», – подумал Иакопа и провёл экраном из стороны в сторону. Земля под ногами была буквально нафарширована следами – как зверей, так и еркилийцев. Точно такой же прибор Гароа держал в своей руке; он так и не спрятал его в заплечный мешок. Сделав шаг назад, в сторону шахты, командир тихо прорычал:
– Их двое! Всего двое! Заманим их в узкое место. За спиной вход. Отступаем…
Получив от своего начальника приказ, Тибалт хлопнул по спине Оркаца, а тот предупредил Эгуна о том, что тактика боя изменилась. Все воины одновременно сделали шаг назад, а после этого – ещё один. Они старались не спешить и действовать как можно более уверенно, хотя в груди у каждого из них сердце от ужаса сжалось до размера лесного ореха. Страх свойственен всем. У воинов он был тоже. Но бежать с поля боя они не могли – поэтому шаг за шагом отступали в сторону шахты.
Рыжеволосая Идоя была уже далеко от входа. От той ноши, что была у неё на плече, спина у девушки ныла. Она понимала, что если не отдохнёт, то через минуту рухнет и уже наверняка не сможет подняться. Поэтому Идоя как можно более осторожно опустила тело бога на землю, поправила ему голову, а после этого выпрямилась. Кости её позвоночника захрустели как у старухи.
– Значит, я ещё жива…
Однако же эта мысль её не сильно обрадовала. У входа в шахту шёл бой – не то контрабандистов, не то наёмников, которые крали мирных еркилийцев и продавали их уже как рабов.
Приложив ладонь к губам, Идоя еле слышно начала молиться. Вдруг девушка замерла. Она повернула голову в ту сторону, откуда пришла. Ещё несколько мгновений назад она слышала, как оттуда раздавались вопли и лязг мечей, – и вдруг всё стихло. «Что, неужели все они погибли?» – подумала она – и ещё о том, что вход в пещеру для тварей теперь был открыт.
– Ну всё… – прошептала Идоя и, вынув свой клинок, приготовилась к последней битве.
В этот момент раздался грохот. Девушка вздрогнула.
– Матерь Божья! Прости меня за всё! И за грехи, что я ещё не совершила… Прости меня за то, что прикоснулась к богу. За то, что…
Тут Идоя задумалась: «Но ведь я же его спасла! Если бы не я, он бы погиб в своём прозрачном ящике – или его загрызли бы харицы. Ведь я же…»
Прогремел ещё один выстрел. Девушка опять вздрогнула и снова зашептала слова молитвы. Потом
