прямом смысле затрясло, дрожь стала такой сильной, что передалась хвосту серпента. Он воспринял это по-своему, потому что довольно проговорил:
– Я чувствую, как ты трепещешь от предвкушения, девочка. Понимаю, ты никогда не видела такого достойного.
– Ты отвратителен! – смогла выкрикнуть Аманда, превозмогая омерзение.
Такой ответ нага не устроил.
– Строптивая. Но я научу тебя покорности.
Резким движением он перевернул Аманду вверх ногами и ее лицо оказалось прямо над стволом серпента.
Ее горло само по себе давило спазмом. Нет, он не посмеет…
Но Сарван-Хаш посмел. Так напористо и сильно, что Аманда попросту не смогла удержать рот сомкнутым. И когда его холодная булава уперлась ей в небо, очередной позыв тошноты скрутил ей живот.
– Вот так-то лучше, девочка, – прошипел наг с наслаждением, – сейчас ты станешь послушной… Сейчас ты поймешь, какой чести удостоена…
Аманда слышала его лишь частично. В голове пульсировало только одно – бежать. Спастись. Ей надо спастись. Она не вынесет всего этого безумия. Это слишком. Так нельзя. Серпенты отвратительны, они не имели права на все это… Они похитили женщин, они поработили мужчин. Ее Кеган… Где он? Что с ним? Каким пыткам подвергается?
Пока серпент пытался приноровиться, чтобы насаживать ее ртом на себя, Аманда пребывала в состоянии полубеспамятства. …Отвратителен, он отвратителен. Он разбойник, негодяй. И вся его ползучая шайка…
– Сейчас-сейчас, девочка, – прошипел наг, – сейчас ты сполна испытаешь мою милость.
Он немного приподнял ее, видимо намереваясь насадить как можно глубже.
То, что дальше сделала Аманда, происходило на каких-то чистых инстинктах, животном порыве того, кто не желает сдаваться. Того, кто будет бороться до последнего, а если окажется загнанным в угол – бороться будет со всем жаром, со всей страстью. Потому, что отступать некуда.
Аманда с силой сжала челюсти.
Когда зубы впились в мягкое, а во рту растекся горькое и теплое, нору сотряс вопль серпента. Кольца, обвивающие Аманду, моментально разжались и она упала на желеподобное тело Сарван-Хаша.
Он вопил, трепыхался и больше не пытался доказать свое превосходство.
Боясь, что наг сейчас придет в себя и продолжит свои издевательства, Аманда скатилась с него и отползла на край гнезда. От вкуса змеиной крови мутило, Аманду трясло, сердце билось в грудную клетку и отдавало грохотом в ушах.
– Тварь… – отплевываясь, выдавила Аманда.
Серпент уже не дергался и не орал. Видимо, потерял сознание от боли. Там, где торчал его ствол, теперь кровавое месиво и темно зеленая лужа. Вряд ли Аманда его откусила, но рану нанесла сильную. Он очнется. Обязательно очнется. И тогда ни о какой милости речи не будет.
Надо бежать.
Ей срочно надо бежать.
За то, что она сделала, ее… Аманду передернуло. Она даже представлять
