опять задрали двух куриц, и он в гневе, о, Дрося, я здесь меньше суток, но чувствую – начал пропитываться торфяным чагинским воздухом.
Я достал телефон.
Вайфай от библиотеки тек мощный и устойчивый, я перебрался на раскладушку и устроился на матрасе, набитом жестким ворсом лося.
«Подручный Сом», «Современный Прометей», «Молот Берии», нет, пожалуй, все-таки «Пчак-хвон-до», но, увы, Остап Висла не обновился.
«Подсмотрено в Чагинске».
Кит Тиков предлагал купить навоз, пахту и гравий.
Выдра Лариса предлагала бэушную коляску.
Я сходил в машину, принес вещи. Ноутбук и спальник, непромокаемый мешок с походным снаряжением. Лег на раскладушку и не думал, наверное, час.
Потом заглянула Аглая с чайником и рюкзаком.
– Мы закрываемся, – сказала она. – А вы тут располагайтесь. Тут тихо, и если что – полиция рядом.
– Да, спасибо.
Я сел на раскладушке. Аглая поставила чайник на верстак.
– Подпишите? – Аглая достала из рюкзака книгу.
«Пчелиный хлеб».
Я, разумеется, почувствовал себя мудаком. Наверное, глаз дернулся. Я и раньше, подписывая книги, так себя чувствовал.
– Это не библиотечная, – заверила Аглая. – Это моя.
Весьма, кстати, потертая, писателю приятно.
– Ну да, утенок и бульдог…
– Что?
– С удовольствием подпишу.
Я взял книгу, открыл первую страницу.
«Аглае Черпаковой от автора. Удачи, здоровья, хорошего настроения! 2018 год».
– Спасибо, – Аглая спрятала книгу. – Очень хорошая.
– Да, мне тоже нравится. Правда, давно не перечитывал.
– Возьмите в библиотеке, – улыбнулась Аглая. – А сейчас? Что-нибудь сочиняете?
– Рассказы в основном, – ответил я. – В журналы берут, в сборники… Наброски разные…
– А я фотографией увлекалась, – сказала Аглая. – Знаете, я та самая девочка с зеркалкой…
Аглая сощурила глаз и щелкнула языком.
– Ничего не получилось.
– Почему?
– Не знаю. У меня все в жанре «я и круассан» получалось.
Вселенная имеет форму круассана, с этим невозможно спорить. Аглая.
– Короче, смешно. Стихи пробовала, драматургию…
Аглая поежилась и улыбнулась.
– Еле ноги унесла.
– Это часто случается, – согласился я.
– Да, теперь я знаю. А ваша новая про что? Книга?
– Про Чагинск.
– Документальная? Вы тогда ведь, кажется, документальную писали, так?
– Эта не документальная, художественная. Писательское расследование.
– Про Костю, значит, – утвердительно сказала Аглая.
Я не понял.
– Про Лапшина же! Костя Лапшин и Максим Куприянов, они тогда пропали.
– Да,
