отец, можешь убедиться сам. И все благодаря юноше, с которым ты обошелся не слишком-то хорошо.
– Какой?.. О ком ты? О, я вижу, Филип Вандердекен. Вот, значит, как… Он задолжал мне три с половиной гульдена и флакон… Это он тебя спас, дитя, и мои деньги?
– Да, отец, и был готов отдать жизнь.
– Что ж, я, пожалуй, прощу ему долг… Да, весь долг целиком… Хотя флакон-то ему без надобности… Пускай вернет. Налей мне воды, будь добра.
Прошло некоторое время, прежде чем врач окончательно оправился от потрясения. Филип оставил его на попечение дочери, а сам, прихватив пару заряженных пистолетов, двинулся проверить, не уцелел ли кто из грабителей. Луна успела выбраться из кипы облаков, что раньше норовили ее закрыть, и теперь ярко сияла высоко в небесах, так что все было видно. Те двое, кого выстрелы настигли на пороге дома, были бесповоротно мертвы. Те, что пытались схватить минхеера Путса, еще дышали, но один из них находился при последнем издыхании, а у второго обильно шла кровь.
Филип попытался расспросить последнего из злодеев, но тот не желал или не мог отвечать, поэтому юноша забрал оружие грабителей и вернулся в дом, где увидел, что радениями дочери коротышка-врач заметно окреп.
– Благодарю вас, Филип Вандердекен, благодарю от всей души. Вы спасли мое ненаглядное дитя и мои деньги… Конечно, денег у меня немного, ведь я очень-очень беден. Чтоб вы жили долго и счастливо!
Тут Филип призадумался. Впервые с того мгновения, когда рядом с ним зазвучали голоса грабителей, он вспомнил о роковом письме и своей клятве.
– «Долго и счастливо», – повторил юноша вполголоса и нахмурился. – Нет-нет! – Сам того не желая, он покачал головой.
– Я тоже должна вас поблагодарить, – сказала Амина, вглядываясь в лицо Филипа. – Даже не знаю, скольким я вам обязана, но что обязана – это несомненно.
– Ну да, она очень признательна, – перебил врач, – но мы бедны, мы почти нищие. Я заговорил про деньги, потому что у меня их немного и я не могу позволить себе их терять, но если вы решите не платить мне три с половиной гульдена, минхеер Филип, с этим я как-нибудь примирюсь.
– Зачем же мириться, минхеер Путс? Я обещал расплатиться с вами и сдержу свое слово. У меня, оказывается, много денег, тысячи гульденов, и я не ведаю, на что их тратить.
– Вы что? Сколько? Тысячи? – Путс рассмеялся. – Бросьте, юноша, меня вы не обманете.
– Амина, послушайте меня. – Филип повернулся к девушке. – Я действительно теперь богат. Вы-то знаете, что вам я лгать не стану.
– Я поверила, еще когда вы говорили с моим отцом.
– Тогда, раз уж вы так богаты, минхеер Вандердекен, а мы так бедны…
Амина прижала палец к губам отца, не позволив тому закончить фразу.
– Отец, нам пора отдохнуть. Прошу, Филип, оставьте нас сегодня.
– И не подумаю, – возразил Филип. – Более того, я и спать не стану, так и знайте. Вы же ложитесь, конечно. Вам и вправду нужно отдохнуть.
