не жилец.
Дальше Филип слушать не стал. Он прополз под кустами до соседней рощи, а там поднялся и пошел в обход, чтобы не наткнуться ни на кого из злодеев. Таких вот уволенных со службы нынче развелось в достатке, и они наводнили окрестности. Требовалось предупредить врача и уберечь его дочь от опасности, которая им грозила.
На время юноша забыл о собственном отце и недавно прочитанном письме. Филип не ведал, в каком направлении несли его ноги, когда он ушел из дома. Впрочем, он хорошо знал округу и теперь, когда действовать следовало быстро, довольно скоро сообразил, в какой стороне дом минхеера Путса. Поспешая изо всех сил, он двинулся туда и достиг цели, изрядно запыхавшись, менее чем через двадцать минут.
Как обычно, все было тихо, дверь заперта. Филип постучал, но никто не ответил. Юноша постучал снова, потом еще раз, начиная проявлять нетерпение. «Быть может, минхеера Путса вызвали к больному?» – подумал Филип и решил крикнуть, чтобы его услышали внутри.
– Госпожа, если вашего отца нет, как я думаю, то послушайте меня! Это я, Филип Вандердекен. Я подслушал разговор четырех злодеев, они хотят убить вашего отца и украсть его золото. Они будут здесь меньше чем через час, а я прибежал вас предостеречь и защитить, если сумею. Клянусь той реликвией, что вы отдали мне этим утром, что говорю правду!
Он подождал, но ответа так и не услышал.
– Госпожа, откликнитесь! Отзовитесь, если цените то, что для вас должно быть дороже даже золота вашего отца! Откройте окно и выслушайте меня. Так вам ничто не будет грозить, и потом я уже все равно вас видел.
Короткое время спустя ставни на одном из верхних окон раздвинулись, и Филип различил во мраке очертания стройной девичьей фигуры.
– Что вам угодно, молодой господин, в столь неурочный час? И что вы такое говорите? Я не очень хорошо вас расслышала.
Филип поспешно повторил все то, что выкрикнул минутой ранее, а в завершение попросил впустить его в дом, чтобы он мог защитить красавицу.
– Призадумайтесь над моими словами, о прекрасная дева. Вас заранее продали одному из этих мерзавцев, тому, которого, если я правильно запомнил, зовут Бетенсом. Я знаю, что золото вам безразлично, однако позаботьтесь о себе. Позвольте мне войти в дом и, ради всего святого, не сочтите мою историю выдумкой. Клянусь вам душой моей усопшей матушки, которая ныне на Небесах, я верю, что все это правда до единого слова.
– Говорите, Бетенс?
– Если я не напутал, именно так его назвали. Он утверждал, что любил вас когда-то.
– Имя мне знакомо. Не знаю, что сказать и как поступить. Моего отца вызвали принимать роды, он вернется не скоро. Но разве я могу распахнуть дверь перед вами, да еще среди ночи, когда отца нет дома, а я совсем одна? Нет, я не могу, не должна. И все же я вам верю. Вы не похожи на того, кто готов придумать что-нибудь этакое.
– Клянусь вечным блаженством, я ничего не придумываю, госпожа! Ваши жизнь и честь в опасности, поэтому впустите меня скорее.
– Если и так, разве вы справитесь в одиночку с несколькими злодеями? Четверо против одного… Они быстро
