Еще бы, одного их слова достаточно, чтобы корабль вычеркнули из списков компании. А от нас требуют, чтобы мы принимали их со всем почетом. Мы даже салютуем залпом пяти пушек, когда суперкарго поднимается на борт.
– Вы что-нибудь знаете о человеке, которого мы ждем?
– Лично не знаком. Но капитан, с которым он ходил раньше, рассказывал, что этот малый страшится моря, зато много воображает о себе.
– Поскорее бы он появился, – вздохнул Филип. – Прямо не терпится тронуться в путь.
– Да у тебя натура бродяги, а, сынок? Я слыхал, ты бросил неплохой домишко и красавицу-жену ради морской добычи.
– Очень хочется повидать мир, – ответил Филип, – а еще я должен научиться управлять кораблем, прежде чем заведу свой собственный и попытаюсь сколотить состояние. – «Увы, сколько далеко это все от моих истинных побуждений», – подумалось ему.
– Да, море дарит состояния, но море их и отбирает, сынок, – проговорил капитан. – Если бы я мог обменять этот добрый корабль на добрый дом и достаточно гульденов, чтобы его обогревать, ты бы меня на мостике только и видел. Я дважды огибал Мыс, и этого довольно для любого моряка. В третий раз может повезти меньше.
– Это так опасно? – уточнил Филип.
– Все опасно: приливы и отливы, течения, скалы и отмели, сильный ветер и бурное море… Даже когда встаешь на якорь в бухте, с этой стороны Мыса, страх не отпускает, потому что тебя может сорвать с якоря и унести в море – или выкинуть на берег, к дикарям, не успеешь и оглянуться. Зато, когда обогнул Мыс, вода плещется на солнце, будто в луже, и можно недели напролет идти под безоблачным небом при попутном ветре, когда не нужно трубку вынимать изо рта, чтобы отдать приказ.
– В какие порты мы зайдем, минхеер?
– Об этом я мало что ведаю. Думаю, первым местом встречи будет Гамброн[18], в Персидском заливе. Дальше флотилия разделится: одни пойдут прямиком в Бантам[19], на острове Ява, другие станут торговать с местными в проливах[20], покупать камфару, смолу, стиракс[21] и воск. Еще обычно выменивают золото и слоновьи бивни. К слову, если нас отправят далее, минхеер Вандердекен, смотри в оба за туземцами: они свирепы и коварны, а их кривые ножи – крисы, как они говорят, – остры и смазаны смертельным ядом. Мне доводилось сражаться в проливах и с португальцами, и с англичанами.
– Но мы вроде не воюем?
– Верно, сынок, но за Мысом не принято верить никаким бумагам, и англичане наседают нам на пятки, куда бы мы ни направлялись. Им нужно преподать урок. Сдается мне, наша флотилия недаром такая большая: все ждут неприятностей.
– Как по-вашему, сколько продлится плавание?
– Это уж как повезет. Я бы считал пару лет. Хотя, если не станут мешкать всякие факторы[22] – а они наверняка станут, – может, и меньше выйдет.
«Два года, – мысленно повторил Филип, –
Яванский
Имеется в виду Малаккский пролив и окрестные воды. К XVII столетию этот пролив стал основным торговым путем из Индийского в Тихий океан.
