сыну Лотар.
Манфред отпустил стяжной трос. Нижняя часть сети открылась, и тонна сардин хлынула в трюм. Крошечные чешуйки обдирались с рыбьих тел от такого грубого обращения, и сардины посыпались над стоявшими на палубе людьми, как снежинки, сверкая на солнце чудесными оттенками розового, красного и золотого.
Когда сеть опустела, Манфред снова дернул стяжной трос, закрывая ее, и матросы опять шестом направили ее за борт. Опять заскрипела лебедка, сеть упала в косяк, и все повторилось снова. На каждом из других траулеров также тяжело трудились матросы с сетями и стоявшие у лебедок люди, и каждые несколько секунд еще одна тонна рыбы, водорослей и прозрачных чешуек выплескивалась из сетей над разверстыми люками и выливалась в трюм.
Эта монотонная, однообразная работа была крайне тяжелой и требовала напряжения всех мышц; каждый раз, когда сеть поднималась над головами, команду обдавало ледяной морской водой и чешуей. Когда действовавшие ручными сетями люди выдыхались, шкиперы заменяли их, не нарушая ритма подъемов и спусков, и те, кто управлял главной сетью, брались за «сачки». Лотар оставался у лебедки, высокий, бдительный и неутомимый, и его белые волосы, слипшиеся от рыбьей чешуи, сияли на солнце, как огонь маяка.
– Серебряные трехпенсовики… – Лотар усмехался, пока рыба падала в трюмы всех четырех его траулеров. – Блестящие трехпенсовики, а не рыба. Мы сегодня возьмем полный груз тики.
«Тики» на сленге означало монетку в три пенса.
– Палубный груз! – закричал он через сужавшееся кольцо большой сети туда, где трудился над другой лебедкой Темный Хендрик, обнаженный до пояса и блестевший, как полированное эбонитовое дерево.
– Палубный груз! – проревел тот в ответ, наслаждаясь физическими усилиями, позволявшими ему демонстрировать огромную силу на глазах команды. Трюмы траулеров уже наполнились до краев, и в каждом лежало полторы сотни тонн рыбы. Теперь они собирались высыпать сардины на палубу.
И снова это был риск. Уже нагруженные суда не могли избавиться от рыбы, пока не доберутся до залива и не перекачают сардины на завод. А палубный груз добавит к их весу еще по сотне тонн, что намного превышало безопасные пределы. И если погода изменится, если ветер задует с северо-запада, то необъятное море мгновенно вздуется и может утащить перегруженные траулеры в холодные зеленые глубины.
– Погода продержится, – заверил себя Лотар, действуя лебедкой.
Он был на гребне волны; ничто не могло сейчас его остановить. Он слишком рисковал, но мог получить тысячу тонн рыбы, и это означало пятьдесят фунтов чистой прибыли за тонну. Пятьдесят тысяч фунтов за один выход в море. Величайшая из удач в его жизни. Да, он мог потерять сеть, или судно, или даже жизнь, но нельзя упускать шанс выплатить долги, забросив сеть лишь один раз.
– Боже мой… – прошептал он, поворачивая лебедку. – Нет, теперь ничто не может пойти плохо, ничто больше не станет мне помехой. Я свободен и чист.
И
