красноглазое чудище.
– Госпожа, еще капельку и было бы поздно! Это вам повезло, что княгиня с сестрицами вашими в храм Хранителей отправилась. Ужас, что на вас надето! – тараторила служанка, раздевая меня и подталкивая к купели. – Его сиятельство вас уже дважды просил! Я сказала, что вы полночи рыдали, а потом проснулись и снова рыдаете, в ванной. Он сказал, как вам истерить надоест, чтоб сразу в кабинет к нему. И глазами посверкал.
– А в чем дело? – насторожилась я. Неужели отец уже в курсе моих ночных приключений?
– Точно не скажу, но рано утром прибыл королевский посыльный с письмом. А на кухне болтали, что князь в конверт заглянул, в лице поменялся и ругался неприлично и долго.
Королевский посыльный – это похуже, чем раскрытая тайна о моих ночных похождениях. Что в письме? Хорошо бы вежливая просьба принести извинения за конфуз со штанами принца и вернуть Валлейну его игрушку. Шшис побери, я все испортила своей дурацкой демонстрацией.
После горячей воды меня разморило, сейчас бы вздремнуть и обдумать все на более свежую голову, но раз князь уже и глазами сверкал, лучше поторопиться, а то он быстро превратит выделенные до замужества две недели в два дня.
Камиль помогла принять надлежащий княжне вид. Я вздохнула, и стиснутые корсетом ребра жалостливо напомнили, как свободно мне было без этих, навязываемых обществом условностей в гардеробе благородной дамы. Но грудь смотрелась хорошо. А когда я спрятала в декольте пирамидку амулета, стало еще лучше. Стоит носить его с собой, так будет надежнее, чем оставлять где-либо, даже у себя в комнате.
К отцу в кабинет я постучалась, напустив на себя максимально скорбный вид и надеясь, что покрасневшие от недосыпа глаза вполне сойдут за заплаканные. Исполнила идеальный реверанс, чуть дольше задержавшись в полуприседе со склоненной головой, выражая почтение, и выпрямилась. Его сиятельство стоял вполоборота к окну, сдвинув брови к переносице так, что морщинка стрелка смотрелась возмущенным знаком восклицания.
– Вы отдаете себе отчет, что согласившись на брак с моим партнером тером Крайтом, вы приняли на себя обязательства?
– Э… Да, ваше сиятельство, отдаю.
– И что грязное пятно на вашей репутации – это пятно на репутации не только рода Ши-Корнэй, но и на репутации тера Крайта? И как, по-вашему, станет будущий супруг относиться к вам с уважением, если вы приметесь позорить его имя еще до замужества?
Князь продолжал сыпать обтекаемыми обвинениями. У меня подгорали пятки, но пока не сказано ничего, конкретно указывающего, что ему известно о приключениях в борделе, я буду молчать. А вдруг он вообще не об этом?
– Объясните мне одну вещь, Агнесса, – выдал отец, разворачиваясь полностью. Он шагнул к столу, резко опустился в кресло и подергал себя за выглядывающие из рукавов камзола кружевные манжеты, что выдавало крайнюю степень растерянности. Или раздражения? Давно я не видела князя во власти настолько противоречивых чувств.
