суета вокруг перестала его беспокоить. Замолчал.
Время резко сдвинулось, не было никакого перехода. Что будет, если так перемещаться постоянно? Сначала боль появилась в руке, потом голову обдало жаром, и клацнули зубы. Забавно, инстинктивные движения совершенно невозможно зафиксировать, отметить сознанием. Сразу наступает «после». Какое-то мгновение мне запомнилось – похоже на драку в темноте, только солнечный свет, пронизывающий душный салон Альберта, выхватывает отдельные фрагменты – сместившуюся крышу, по которой неторопливо ползут две сине-зеленые улитки, Санина татуировка на запястье пролетевшая рядом с моим носом, вижу каждый знак удивительно четко, моя нога – как она могла там оказаться? Берт опустил стекла, внутрь врывается горячий ветер, а наши голоса уносятся наружу, в лес. Я зажмурился, что-то вспыхнуло и исчезло. Кажется, наш попутчик вовремя смылся.
Этот миг растаял.
Дышу тяжело, но воздух такой вкусный, что им ни за что не наесться.
– На хрена ты его выпустил, эта тварь еще в штольнях нам нагадила! – торжества не случилось, Сашка зол, и кто-то, может даже я, хорошо ему съездил.
– Чего ты привязался, это всего лишь сверчок!
– Тогда нечего было в люке визжать – ой, по мне кто-то ползет, ай-ай, спасите! – ну и противный у него тон иногда.
– Саш, ты не мог бы в другой раз аккуратнее? – Юла трет покрасневшее плечо, а я испытываю неописуемую радость, что в этот раз такой взгляд достался ему, а не мне.
– Это что, я, что ли? Меня даже близко не было! Да Денис, наверное, – отодвигается в сторону, – он же вообще ниче не соображал!
– Ты сам начал! – сказать хочу намного больше, но слова перемешиваются, и получаются одни нечленораздельные звуки.
– Я сверчка хотел пришлепнуть!
– Не знаю, чего ты хотел, заехал мне неслабо, а теперь сказки рассказываешь! – чувство такое, словно я все это затеял.
– В другой раз Кирилл сядет назад, а ты, Саша, вместо него. Если не можете спокойно находиться рядом.
Изумление переросло в глухую обиду, я отворачиваюсь и закрываю глаза. Стараюсь представить, что нахожусь где-то в другом месте, кругом только теплый ветер. Солнечные лучи падают на кожу, жарко. Наконец, мне удается уйти от них, я еще не знаю – куда. Становится тихо, медленно появляются краски, и в темноте проступают знакомые черты.
– Тебе не кажется, что ты заработаешь неприятности не только себе, но и нам. Кира, зачем ты стащил у мастера газету?
– Может, выкинем, и все. Откуда он узнает, что это мы взяли?
– Очень умно, Саш, а кто еще мог?
– Тут все на английском, а в конце несколько страниц – блин, не знаю…
– Дай сюда!
– Эй, верни щас же, я еще не досмотрел!
– Картинки потом посмотришь. Юль, похоже на арабский, черте что! Мусор! – хруст смятой бумаги.
– Отдай мне, по-твоему, все – мусор, что
