Одна утверждала, что все не так плохо, что он не должен плясать под чужую дудку, что в государстве есть более честные и сильные люди, чем он, к тому же наделенные полномочиями, которые и должны бороться со всеми этими негативными явлениями, наказывать негодяев и подлецов. А вторая – просила просто поднять глаза. Требовала помочь этим людям самим распоряжаться тем малым, что осталось у них. И называла его трусом.
Дилемма? И был ли у него выбор?
Он вздохнул.
– Я в деле.
Глава 19
Артем долго не мог заснуть. В мозгу постоянно крутились мысли, которые он никак не мог от себя отогнать. То и дело он задавал себе вопрос:
«Правильно ли я себя веду?»
И не мог найти ответ.
В какой-то момент он вспомнил беседу со священником. Как будто правильные слова – о силе, об испытании, о будущем. Но Артем никак не мог сопоставить эти слова и те страдания, которые он увидел в глазах своих товарищей по несчастью.
«Где же твоя милость, Господи? Почему люди должны так мучиться?»
Или батюшка увидел что-то только в его, Артема, глазах? И есть шанс, что у него все закончится хорошо? Только бы выдержать…
В эту ночь ему приснилась мать. Такое происходило крайне редко, но эти сны, в отличие от других, Артем обычно утром хорошо помнил. Иногда снилось особое материно умение – заговорить болезнь или помочь уснуть. Это очень помогало в детстве. У матери в комоде лежал какой-то капор или чепчик, кем сделан – неизвестно, она никогда об этом не говорила. Скроенный из какой-то бумаги – не ткани, а именно бумаги, склеенный какими-то полосочками разного цвета и толщины, а внизу, на месте завязок – две тонкие дощечки. Если он не мог заснуть, мать надевала на него этот капор, усаживала на кровати и сама садилась рядом. Потом он брался за эти дощечки руками, как бы глубже натягивая капор на себя, а мама начинала что-то бормотать: непонятное, каким-то смешным бабушкиным лопотком, судя по всему – на старославянском. Вот только подумать про то, что это смешно, он успевал, а засмеяться – нет. Сразу накатывал сон, веки тяжелели, а за ними и голова, и мысли уже не успевали за действиями. Просыпался он отлично выспавшийся, и долго потом ему это внушение не требовалось. Также было и в случаях, когда он подхватывал какую-нибудь хворобу: уснул, проснулся, а болезни почти и нет. Мать никогда ничего ему не объясняла, только улыбалась, гладила по голове и отвечала: «Главное, что все хорошо», а когда он сам пытался заснуть с капором на голове – ничего не получалось. Разве что попадало от матери за то, что без спроса залез в комод. Капор периодически рвался и изнашивался, и мать его как-то подправляла, но делала это за закрытой дверью. После смерти матери капор куда-то пропал, хотя он долго и упорно его искал.
Утром сопалатники не стали вспоминать о вчерашней договоренности и вплоть до расставания после завтрака болтали о всякой ерунде. Когда Артем подошел к процедурной, оттуда вышел начмед.
– На ловца и зверь бежит, –
