причалу Белорецка, у которого одиноко покачивался на волнах один единственный кораблик. Это посланные вперёд плотники уже четвёртый день стучали топорами.
Встречал на причале переселенцев сам Никита Михайлович Шульга. Они крепко обнялись с Пожарским.
– Давайте разгружаться, – скомандовал Пётр, – Ещё пара часиков светло будет.
Стрельцы, посланные царём, уже тоже добрались, пять лодей, идущие назад в Уфу, попались Пожарскому навстречу, только они миновали Михайловск. Сейчас в Белорецком остроге было тридцать пять стрельцов, пять старожилов и тридцать молодых пацанов царь батюшка прислал. Вот спрашивается, о чём он думал, посылая сюда холостяков. Где они себе в тайге жён найдут. Вогулок, конечно можно поискать, но эти дети лесов на любителя, себе бы такой жены Пётр не хотел. Нет, среди них попадаются вполне миловидные, но привычки и образ жизни, сколько надо время, что их в русскую бабу превратить. Придётся на следующий год организовывать караван невест. Где б взять их ещё?
В Белорецком решили оставить семь семей переселенцев из деревни Климки, которая была недалеко от Ивангорода. Здесь уже жили две семьи, теперь будет десять. Один из взрослых сыновей старосты села Матвея Бороздина, уже женатый, решил от родителя отделиться и жить самостоятельно, раз дом полагается бесплатно.
Плотники за четыре дня подняли уже с помощью стрельцов десяток домов и сейчас строили два барака для холостяков. Завтра обещали закончить. Вот все вместе и тронемся в Миасс. Шульга оправдал надежды князя. В Белорецком силами пяти стрельцов и двух живших уже здесь крестьян было распахано пять участков для переселенцев. Никита Михайлович лишь чуть не угадал, нужно было восемь, но вдесятером, да с помощью трёх десятков стрельцов, мужики три недостающих участка завтра за один день поднимут, а на следующий день уже и посеют рожь и пшеницу.
Мэр Миасса рассказал, что в самом Миассе подготовлено тоже двадцать участков. Вот это мало. Пётр шестьдесят три семьи привёз, да ещё кто ни будь по намеченному младшим Бороздиным Пахомом пути пойдёт, захочет выделиться из семьи. Ну, что уж теперь, народу приехало много, недостающие участки за пару дней подымем, лошади есть, желания хоть отбавляй. Сдюжим.
Рене Декарт получил письмо от Марена Мерсе́нна. Письмо было запредельно странным. Оказывается его друг и соученик по иезуитскому коллежу Ла Флеш сейчас в Московии. Они закончили коллеж в теперь уже далёком 1612 году. Как быстро летит время. Марен давно стал священником, а сам Рене солдатом, но они продолжают переписываться. Но вот уже почти год от его друга не было ни одного письма. Оказывается он уехал в Московию. Сам Рене сначала воевал в Голландии, потом в Германии, где участвовал в битве за Прагу, которую протестанты бездарно проиграли. Потом снова была Голландия, где Рене познакомился с выдающимся учёным Исааком Бекманом, рьяным кальвинистом. Оказывается Бекман сейчас тоже в Московии, живёт в одном городе с Мареном. Странно.
