бы хотел…»
Брянцев думал еще об одном этюде, тоже из Чехова. Как один господин в отпуске сошелся с девочкой – бедной, со впалыми щеками. Он пожалел ее и оставил сверх платы еще 25 рублей – из великодушия. Брянцеву хотелось показать, что выходит из ее квартиры с чувством человека, совершившего благодеяние. И еще хотелось – лежать на ее кровати в сапогах и с сигарой. «Заканчиваться, – рассказывал Борисов, – должно было так: он снова приходит. А она на эти 25 рублей купила ему пепельницу и папаху. Сидит над пустой тарелкой с трясущимися руками. Плачет… Почему-то этот этюд посчитали невыигрышным. Или не договорились о девочке… И стали делать нашу знаменитую “козу”».
Вторым спектаклем Олега в Киеве стал «Овод». У него в нем было два эпизода: один с «ниточкой», другой – без «ниточки» (роль маленькая, умещается на одном листке и не требует ниточки, скрепляющей листки с текстом роли. – А. Г.): нищий – оборванец на паперти и солдат, который расстреливал Феличе Ривареса. Ривареса в «Оводе» играл Юрий Сергеевич Лавров. Олег cыграл в этом спектакле не больше двух раз, потому что состроил на паперти какую-то невообразимую рожу, чем очень рассмешил Лаврова. Он вызвал Олега в свою грим-уборную, попросил еще раз показать эту рожу – они посмеялись вместе. Потом попросил еще раз, и они опять посмеялись. После чего он распорядился Борисова в этом спектакле заменить.
В наследство от Олега эта роль в «Оводе» досталась Юрию Мажуге. Олег не только рассказал Мажуге, что нужно делать, но даже поползал по сцене вместе с ним.
С первых дней в киевском театре Олег, несмотря на молодость, легко вошел в коллектив. Как и в Школе-студии – в меру хулиганистый, веселый, выдумщик страшный. Он участвовал в театре во всех футбольных матчах, устраивал капустники. Группами ездили на рыбалку, все вместе – на днепровский пляж в выходные дни.
Потом этот коллектив, в который он так легко влился, в полном составе его и предал. Пережить успех молодого талантливого актера в театре не смогли. Ни кое-кто из стариков, занимавших в театре особое положение, ни ровесники Олега. Но все это было потом.
Пока же – вводы, «комсомольцы», «ревкомовцы», «подпольщики»… Обойтись без этого молодым артистам было невозможно. Не стоит забывать о времени, с которого началась театральная жизнь Олега Борисова, и о привычном для любого, наверное, театра, а для театра, входившего в число лучших в стране, привычном вдвойне главенстве старых, знаменитых артистов: в Киеве таковыми безусловно были Юрий Лавров, Виктор Халатов, Михаил Романов, Михаил Белоусов, Евгения Опалова… Весь репертуар принадлежал им. Это не обсуждалось. По умолчании предлагалось ждать. «Не торопитесь, успеете», – витало в театральном воздухе.
Молодежь между тем в Театре им. Леси Украинки собралась боевитая, всем хотелось играть, причем играть много и – желательно – главные роли, и постепенно сложилась оппозиция по отношению к 40—45-летним «старикам», не признававшим тех, кто
