и обожают его. Он не допускает в своих владениях ни школ, ни наук, ни университетов, дабы никто не мог знать столько, сколько знает он, и потому ни один из его судей, градоначальников и секретарей не знает больше того, что диктует ему великий князь. Жители не могут лечиться у иностранных врачей, ни ездить в другие царства под страхом смертной казни, дабы они не имели сношений с другими народами. Нет ни нищих, ни разбойников, потому что первым приказано давать пищу в изобилии, а других осуждают на вечное заключение, так что человек, раз совершивший преступление, не может совершить его в другой раз, ибо он как бы заживо погребается в могиле. Государь весьма строго соблюдает предписания религии. Нет иных книг, кроме Евангелия, проповедей и жизнеописаний святых; все эти книги украшены крестами[29].
1599–1600 гг.
Вильям Парри в Москве
Здесь мы были встречены наилучшим образом толпою молодцов, от которых разило водкой, одетых в парчовые кафтаны. Но эта пышность кончилась с первой встречей: кафтаны опять были сложены в казнохранилище, а нас заперли в тюрьму на десять дней, причем всякий доступ других к нам или наш к ним был строжайше воспрещен[30].
XVII век
1602 г.
Из дневника Акселя Гюльденстиерна
В это путешествие из Нарвы в Москву мы проезжали мимо многих боярских и дворянских дворов, в которых жили сами хозяева, но дворы эти состояли только из бревенчатых домов и мало отличались от прочих крестьянских домов, и были они гораздо хуже построены, чем крестьянские дворы в Скании или Норвегии. [Дворы эти] весьма плохо устроены, так что кто не знает [местных обстоятельств], мог бы предположить, что в них живут очень бедные крестьяне. И хотя мы проезжали мимо многих их ворот, ни сами [хозяева], ни их жены, ни дети, ни слуги никогда нам не показывались, так что мы не могли подозревать об их существовании. А чтоб они вышли угостить нас чаркою водки или иным чем – об этом не было и помину[31].
1602–1603 гг.
Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию
Относительно вероисповедания и богослужения московитов я скажу, что, насколько мне удалось узнать о сем, они считают себя и тех, кто придерживается с ними одной веры, самыми настоящими и лучшими христианами; нас же они не признают вовсе за христиан, а называют прямо погаными (paganos), то есть язычниками. А между тем, они такие сластолюбцы, безбожники, обманщики и лжецы, что нельзя и описать, в чем мы достаточно убедились, прожив среди них полгода. На мой взгляд, едва ли найдется где в свете другая страна, где бы господствовал такой разврат и бесстыдство. Насколько я мог заметить, они ни во что не ставят десять заповедей и слегка наказывают нарушивших их. Убийца или другой какой преступник наказывается за свое злодеяние заключением в тюрьму на два или три года. Отбыв это наказание, он становится еще худшим, нежели был раньше. ˂…˃
Что же касается далее их нравов
Путешествие персидского посольства через Россию от Астрахани до Архангельска в 1599–1600 гг.: Из рассказов дон-Хуана Персидского. М., 1898. С. 8–12, 14.
Вильям Парри. Проезд через Россию персидского посольства в 1599–1600 гг. / Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1899. Кн. 4. Разд. III. С. 5.
Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1911. Кн. 3. Разд. II. С. 16.
