выходе нос к носу столкнулась с папой. Сердце ушло в пятки, а я судорожно выдохнула:
– День добрый. Гражданским нельзя на место преступления, – сколько же сил потребовалось, чтобы вытолкнуть из горла эти слова.
Папа нахмурился, пристально вглядываясь в лицо Леди, однако всё же успокоился и улыбнулся.
– Конечно, я всё прекрасно понимаю. Просто беспокоюсь за свою соседку.
– Х-хорошо.
Не узнал? Не узнал! Ликование пополам с горечью вязко осело где-то глубоко внутри, но медлить уже было нельзя.
«Я чувствую, он совсем близко, – Орни уже почти кричала. – Страшно. Это так страшно».
Мы шли, то и дело чувствуя на себе взгляды прохожих. Слышали их восклицания, неясное восхищение, что оставляли после себя лёгкую неловкость.
Орни шептала что-то на своём чудаковатом языке, а я постепенно чувствовала, что впадаю в транс, как тогда, на поляне. Зрение стало неправильным: ярко-красные полоски Даров лентами поплыли в воздухе. И одна самая яркая – для меня. Казалось, она живая: протяни руку и поймаешь за алый кончик, но нет, руки схватили лишь воздух. Всё ещё приоткрытая карта восторженно запищала, улавливая нужные скопления Дара, и я рискнула идти следом за лентой.
Быстрее ветра, сильнее жизни, не чувствуя под собой ног. Взобралась по так удачно подвернувшейся трубе вверх по стене здания, оставляя людей, ошеломлённых моим поступком, где-то внизу. Очередной небоскрёб сменился небольшим домом с покатой кровлей. Какой безумный архитектор строил дома так вразнобой?
Высотка, на которую я взобралась, сменилась пятиэтажкой со скошенной вбок крышей, и пришлось стремительно планировать вниз. Крылья, я снова могла их воссоздать! Восторг вперемешку со страхом охватывал каждый раз, когда я спускалась с очередной высотки прямиком вниз. Сердце колотилось быстро-быстро, грудь сжималась, выбивая все мысли из головы, кроме одной: дышать! Глоток воздуха, такой желанный и необходимый.
Алая лента стремилась дальше, через город, почти подведя к Нижним Кварталам. Вдруг она сверкнула ослепительным кончиком и, мигнув напоследок, будто растворилась в воздухе.
И только тогда мне удалось выйти из такого странного состояния. Горели щёки и судорожно работали лёгкие, будто не веря, что всё уже закончилось. Спину пекло неимоверно – крылья, благодаря которым я добавила себе манёвренности, исчезли.
Но отдыхать было некогда – ещё не видя толком, чувствовала опасность. Теперь, без странного зрения, со спящей Орни, я осознала, что осталась одна.
Нижние Кварталы даже в дневное время вызывают трепет и страх. Дома тут одной высоты, но вечный сумрак и неприятие чужаков местными обитателями дали свои плоды – мало кто в здравом уме приходил сюда добровольно. Я здесь уже в который раз, но острое ощущение беды сегодня навалилось сильнее.
Спустившись с крыши дома на землю, я тут же об этом пожалела – вспышка, – и настала зловещая тишина. Даже как-то потемнело, хотя солнце ещё высоко. Тут кусты рядом со мной странно зашуршали, отчего я невольно попятилась.
Шаг.
