благоволил авантюристу более чем служилый Дежнёв.
Так совершилось великое Дежнёвское открытие. Разумеется, Дежнёв не ставил себе задачи географически доказать существование пролива между Азией и Америкой, вполне вероятно, он никогда и не слышал слова «Америка». Русские того времени полагали, что к северу от Руси лежит «Новая Земля», начинающаяся от архипелага с таким названием и тянущаяся далеко на Восток, и Дежнёв убедился в том, что «Руская сторона» и эта новая земля не смыкаются и пройти морем к устью реки Анадырь возможно. С другой стороны, в Европе и без Дежнёва существовала уверенность в существовании «Анианского пролива» между Азией и Америкой, основанная не на данных путешественников, а на теоретической гипотезе о равновесии материков.
Колумб руководствовался совершенно верной умозрительной теорией, однако практические выводы сделал из своих открытий ложные и, попав в Новый Свет, полагал, что попал в Японию, а оттуда доберется до Китая и Индии. Дежнёв верной умозрительной теории не знал, однако попал ровно туда, куда и хотел – на реку Анадырь. Попасть именно туда, куда плыл, – достижение в эту эпоху географических открытий отнюдь не рядовое, несмотря даже на то, что экспедиция Дежнёва оснащена была компасами в костяной оправе и Дежнёв дает при описании «Большого Каменного Носа» четкие ориентации по сторонам света, которых самодовольные «западники» вряд ли ждут от русских той эпохи: «А с Ковымы реки итти морем на Анандырь реку, и есть Нос, вышел в море Далеко, а не тот Нос, который от Чухочьи реки лежит, до того Носу Михайло Стадухин не доходил, а против того Носу есть два острова, а на тех островах живут чухчи, а врезываны у них зубы, прорезываны губы, кость рыбей зуб, а лежит тот Нос промеж сивер на полуношник [Норд на Норд-Ост]. А с рускую старону Носа признака вышла речка, становье тут у чухоч делано, что башня ис кости китовой. Нос поворотит кругом, к Онандыре реке под лето [Зюйд]» (Белов, М.И., 1964: 132).
Чтобы доплыть до Носа и обогнуть его, тоже требовались недюжинное мужество и упорство, которые проявил именно Дежнёв, а многие другие на его месте повернули бы, как повернул пошедший вослед Дежнёва в 1649 году Михайла Стадухин, положившийся на распросы туземцев, которые сообщили, что никакого пролива не знают: «Сказывали, что де реки мы близко не знаем, потому что возле моря лежит Камень утес, конца Каменю не знают. А которые служилые и торговые люди, Ерасимко Анкидинов, Семейка Дежнёв, а с ними девяносто человек в прошлом во 156 году с Ковыми реки пошли на ту же реку на семи кочах, и про них те ж языки сказывали: два коча де на море розбило, и наши де люди их побили, а достальные люди жили де край моря, и про них де мы не знаем, живы ли оне или нет. И по иноземцовым скаскам вперед по морю итти не посмели, потому чтоб служилые люди напрасною смертию не померли» (Белов, М.И., 1952: Док. № 33).
Дежнёв никому не поверил, а потому и заслужил у потомков славу первооткрывателя и пролива и «своего» утёса. Уже одно упорство, проявленное им там, где его не проявили
