покатые плечи, узловатые пальцы натруженных рук.
– Здравствуй, радость моя, – сипло пробасил он учительнице.
На меня же, худосочного очкарика, только настороженно покосился. Антонида низко поклонилась и пояснила цель визита. Узнав, что я писатель, участник российской кругосветной экспедиции, да ещё автор двух романов о староверах, удостоенных нескольких всероссийских премий, и собираю материал для третьего, старик заметно помягчел. Испытующий взор стал доброжелательным. Он, не торопясь, снял фартук, разгладил сивую, похожую на лопату бороду и пригласил в дом. Сам прошёл вперёд твёрдым, во всю ступню, шагом.
Как известно, технология добычи золота основана на свойстве драгоценных крупинок, вымываемых речными струями из горных пород, «погружаться», благодаря высокому удельному весу (золото в 19 раз тяжелее воды), сквозь рыхлый песок до непроницаемой «кровати» – плотной глины и образовывать на ней с течением времени залежи. Задача старателя – найти такое место, а затем, черпая песчано-гравийную смесь, промывать её в лотке (или с помощью плавающей на воде драги[4]) до тех пор, пока на его рифлёном дне не останутся одни мерцающие крупинки золота, а если повезёт – и самородки.
Здесь уже чувствовался русский дух: три стены чисто выскоблены, глухая разрисована охрой – пышные цветы на фоне затейливого орнамента; неокрашенный, плотно сбитый пол оттёрт песком добела, на нём тканые дорожки; в углу над столом божница, заставленная иконами, рядом, на деревянном гвозде, лестовки[5]. У окна ткацкий станок, прялка, тут же в берестяном коробе клубки пряжи.
Пока я оглядывал внутреннее убранство, дед Ермил надел за перегородкой белую рубаху, расшитую по краю красными нитками, затянул поясок с кистями и приставил самовар к трубе, выведенной в печной дымоход. Вскоре мы, прихлёбывая заваренный из толчёных плодов шиповника чай (мне, как я успел заметить, хозяин достал отдельно стоящую гостевую кружку), беседовали об их житье-бытье на Аляске.
– Ну, коль имеешь интерес, слушай. В этих краях мы недавно, с 83 года. Наши корни, вообще-то, в Тамбовской губернии, но как послабление вышло, так вся обчина на Дальний Восток перебралась – землю щедро давали, до ста десятин[6] на семью. Мой дед со всей оравой под Владивостоком надел получил. При большевиках им пришлось всё бросить и в Китай податься. Там я и родился.
– Фантастика! Я ж, дядя Ермил, тоже в тех краях 20 лет прожил. А вы не помните, из какой деревни ваши?
– Вот это да тебе! Антонида, гляди-кась, гость-то земляк почти!
– Поистине пути Господни неисповедимы!
– Из Смирновки, недалече от Раздольного. Слыхал?
– Про Смирновку не слышал, а вот в Раздольном бывал. Мой однокурсник оттуда – ездили к его родителям в гости… А на Аляске-то как оказались?
– Ну, слушай дале. Из Китая перебрались сперва в Бразилию, опосля в Николаевск – то в
Драга – плавающая на воде платформа с мотопомпой. Засасываемая ею взвесь из песка и гальки прогоняется через ребристый лоток, в котором тяжёлое золото оседает.
Лестовка – сохранившийся в обиходе старообрядцев тип чёток. Представляет собой плетёную кожаную ленту. Знаменует одновременно и листовицу (лестницу) духовного восхождения на небо, и замкнутый круг, образ вечной, непрестанной молитвы.
Десятина – 1,0925 гектара.
