style="font-size:15px;"> На севере проступала нечёткая громада Аляскинского хребта. Перед ним тянулись кряжи пониже. Их заснеженные пики, тронутые первыми лучами солнца, на глазах разгорались нежным пурпуром…
Уже третий день рыщем вместе с опекающими нас соотечественниками по городу и его окрестностям в поисках снегоходов. Казалось бы, что может быть проще покупки снегохода в промороженной Аляске?! Нам все карты спутали международные ежегодные гонки «Айдитарод Трэйл» на снегоходах и упряжках, стартующие недели через две из окрестностей Анкориджа до городка Ном, что на берегу Берингова пролива (протяжённость трассы 1868 км). Из-за них вся техника забронирована, а если продаётся, то по космическим ценам.
Чем больше общаемся с местными русскими, тем откровенней они становятся в своих высказываниях об американском образе жизни. И к нам постепенно приходит понимание, что не всё тут так радужно, как показалось вначале. Из их слов следовало, что, да, здесь красиво, удобно, но вся система настроена на то, чтобы человек непрерывно вертелся, работал на пределе, лишь только расслабился – она выбрасывает его на обочину. В последние годы многие разорились, особенно те, кто набрал кредиты. А уж если заболел, то это катастрофа для семейного бюджета.
Сегодня Василий Данилюк (немногословный, добрейшей души крепыш лет сорока пяти) пригласил нас на рыбалку. Желание изъявили все, но Костя отпустил только двоих, менее занятых, – меня и нашего доктора Андрея. Через полчаса подъехали к озеру (а их тут не счесть). Сильный ветер с шипением гнал по голому льду вихрастую позёмку. Съехав на изъеденную трещинами стекловидную броню, встали под защитой лесистого островка. Он прекрасно защищал от ветра. Здесь, в тиши, на солнце, Василий, обутый в огромные надувные ботинки из двухслойной резины с войлочными вкладышами (в такой обуви никакой мороз не страшен), за пять минут надырявил механизированным буром в полуметровом льду с десяток лунок. Размотал леску до нужной длины, насадил на каждый крючок по кусочку креветки и опустил в таинственно чернеющий кружок воды. Не успела наживка достичь дна, как Василий подсёк и вытащил серебристую форель. Прикинул – маловата! Отпустил подрастать. И был вознаграждён: пошёл крупняк.
У меня же ни одной поклёвки. Я направился было к другой лунке, как из-за острова вырулил громадный полицейский джип. Из него вышел одетый в бронежилет, обвешанный наручниками, рацией, фонарями и оружием бритоголовый верзила. Просветив нас пронзительным взглядом, он решительно направился ко мне и потребовал паспорт. Изучив его, тоном, не терпящим возражений, объявил:
– Вам рыбачить нельзя!
И, пробубнив на ходу ещё что-то, уехал. (К стоявшему с фотоаппаратом Андрею он даже не подошёл.) Василий перевёл: «Рыбачить на Аляске имеет право только тот, кто прожил здесь не меньше года». Нельзя так нельзя. С полчаса мы с азартом наблюдали, как Василий таскал рыбу. Горка на льду быстро росла. Я не устоял, решил проверить, есть ли наживка на моей удочке. Вытянул
