Кончик меча, который он держал в правой руке, резал водную белую гладь под ногами.
– Мелисента! – сорвалось с его уст.
Скальд сделал несколько шагов вперед, ступая по холодной воде, заливавшей все пространство вокруг. И реальность прояснилась.
Перед ним воздвигнулся лес. Дикий. Высокий. Невероятный. Стройные красные пульсирующие деревья, исчерченные черными шрамами и гноящимися чернилами ранами. Темные лианы ветвились во все стороны, сплетаясь в хитроумную сеть. Черная смола стекала по жутким растениям и капала в прозрачную водяную гладь, окрашивая ее в багровый цвет.
Словно этот мир, сотканные из крови и чернил, дышал. Он жил своей гниющей жизнью, но процветал. Разрастался. Ветвился дальше на многие-многие мили. Мир, лишенный жизни. Лишенный смысла.
– Что за черт?
И руки обожгла боль.
– Ах!
Скальд вскрикнул и упал на колени в воду. Боль, сковавшая руки от кончиков пальцев до локтей, заставила отпустить меч. Семиотик утонул под водой, но Скальд мог разглядеть со дна золотистое свечение.
Серые разорванные мокрые бинты окрасились алым.
– Какого черта? Что это?
Скальд, задыхаясь от боли, принялся разматывать и рвать бинты на руках. Боль текла по телу. От самых ногтей она бежала по рукам, отдавала в живот, в сердце и застревала в горле.
– Что она сделала со мной?
Скальд, освобождая руки от повязок, видел, как трещины на коже кровоточили и пульсировали алыми искрами. Красный цвет напоминал окрас высоких жутких деревьев этого мрачного леса, уходившего высоко в черное небо.
– Что это значит?
Скальд, выбросив бинты в воду, осмотрелся.
«Где Нат? Где Мелисента? Где Энтони? Куда они подевались? Они не могли уйти слишком далеко!».
Он сделал попытку встать на ноги, но она окончилась провалом – нестерпимая боль, кинжалами сжигавшая руки, не давала ему это сделать и снова приковала его к воде.
– Ай! Да сколько можно?
Скальд не помнил, что бы руки когда-нибудь болели так же сильно, как сейчас. Он смотрел на пальцы – каждая фаланга исчерчена тонкими красными трещинами. Сжимать ладонь в кулак невыносимо больно. Трещины шли по краям ногтей. Сухая черная корка покрывала костяшки и сочленения фаланг на тыльной стороне кисти. Раны спирально закручивались вокруг запястья и дальше, словно ветви деревьев, рисунком молнии тянулись к локтям. Кожа слабо пульсировала. Красные искры, кипящие в ранах, позволяли краям слегка соединиться и снова рассоединяли их.
Скальд остро ощущал даже тонкие дуновения своего дыхания на ранах. Они болели от всего.
– Что со мной не так?
Он опустил руки в воду… и закричал.
Кожа горела.
Боль стала такой, словно он запустил руки в кипящую лаву.
Запрокинув голову и зажмурив глаза, Скальд ревел от раздирающих мучений. Он был готов умереть прямо здесь и сейчас лишь бы больше не испытывать таких страданий.
Скальд
