style="font-size:15px;"> Он поднял голову от своего портфеля, а я смотрела на его пальцы. Толстые и розовые – ну просто сваренные сардельки. Они шевелились, как большие гусеницы, что-то перебирали…
– Йола… – уже встревоженно спросил он, и я встрепенулась.
– Да, господин… Все хорошо. Простите за зеркало, – поспешно добавила я.
– За это будешь наказана. Вот два перевода, сделаешь до утра.
Он протянул мне с десяток квадратных желтоватых листков, исписанных от руки какими-то загогулинами.
– Это запись после встречи послов. Тут четыре языка. Переведешь все к утру. Вот, и словари возьми, бумаги и чернилок. И карандашей. Придешь и принесешь сама, через два часа после рассвета. И чтобы начисто было переписано.
Я подхватила листки и книги с покорно опущенной головой.
– Иди.
Дважды меня не надо было просить. Я шмыгнула в свою комнатушку, зажгла тусклую лампу над изголовьем кровати. Чтобы не взбеситься и не надавать наглому "дядюшке" тумаков, я сунула нос в бумаги. Так-с, что тут у меня? Интересно…
Зашуршала в пальцах необычная бумага – у нас такую не делают. Весь текст был написан от руки черными карандашами. Я вчиталась, сосредотачиваясь, но писанина по-прежнему оставалась для меня филькиной грамотой. Как так, я же понимала написанное… Неужели все? Лавочка прикрылась? Но взгляд тут же наткнулся на строчку из другой страницы, которая слилась в правильное предложение. И еще одна строчка, и еще… А некоторые так и оставались для меня непонятными. Сколько я не напрягала память, ничего не происходило.
Может, со словарями дело пойдет быстрее?
Обложившись книгами, бумажками с пометками и высунув от усердия язык, я перевела целых пять предложений за полчаса. Результат так себе. К тому же есть хотелось зверски. Может, стоит прокрасться на кухню и надеяться, что гадкий повар спит и не зажмет меня в углу?
Память Йолы на это выдала, что в кособокой страшной тумбе для меня есть подарочек. Кусок твердого сыра, сушеные фрукты в мешочке, раскрошившееся печенье. Ну что ж! Жить можно.
А после еды мне захотелось спать. Глаза слипались, и я не могла перевести ни строчки – потрясения, стресс, чужая память, настойчиво бьющая мне в голову. И как тут не уснуть?
Так я и отключилась, опустив голову прямо на исписанные страницы и беспощадно сминая их рукой. Плевать мне на то, что я не сделаю перевод. Это же вообще невыполнимо!
***
– А ну вставай! Ты с ума сошла! – почти испуганно трясла меня за плечи вчерашняя тетка, Глаха.
Я разлепила глаза и поморщилась. Жутко болела голова.
– Хозяин ждет!
– Иду, – буркнула я, заодно понимая, что вчерашний кошмар никуда не делся.
Я поднялась с кровати, собрала в руки листки бумаги, которые вчера разбросала. Кое-то, кажется, помялось и немножечко порвалось. Широко зевнула и запустила руку в волосы. Ну и лохматая же!
