и совершенно чужой нам. Не в этом суть, профессор, мы понятия не имеем, где и как ее найти.
– Вы сами верите, в то, что Настя могла так измениться?
– Жизнь Насти сильно изменилась…
– И что же? Вы считаете, что ее настоящее положение могло изменить ее отношение к вам?
– Почему она отвернулась от нас?
– Я, могу лишь предполагать, но не утверждать. Вы, как ни кто, знаете Настю. Разве в ее жизни изменилось лишь ее положение? Разве лишь это могло так сильно повлиять на нее? Разве хоть когда-нибудь безжалостная душа Мурены была алчной? Не обманывайте себя, это всего лишь видимость. Подумайте.
– Настя никогда не прятала свою душу от меня. А дети?
– Я уже сказал, я могу лишь предполагать. Где она может быть? В глубине души каждый из вас понимает, что происходит с Настей. Она тщательно скрывает это от вас и вы принимаете то, что видите, то, что она показывает вам. Зачем вы отвергаете свои предположения, закрывая их тем, что на виду? Душа Насти на 80%, уже давно перестала быть тайной для вас, вы это знаете и все равно принимаете, то, что ближе, вместо того чтобы заглянуть в глубь. А теперь подумайте, где она может быть. Идти то ей, по сути, не куда и не к кому. Вы стали сомневаться в том, что кроме вас у нее ни кого нет?
– Твою мать, – Богдан вышел из кабинета профессора.
– Богдан, – выйдя на улицу, ребята подошли к нему.
– Поехали, – ответил Богдан и сел в машину.
Отъехав от клиники несколько километров, ребята поняли, что Богдан направляется на кладбище. Оставив машины на трассе, ребята пошли пешком до кладбищенского участка. Не дойдя до него метров сто, они услышали душераздирающий рев Мурены.
– Настюха, – Глеб ринулся к ней.
– Глеб, постой, – Богдан с силой взял его за руку.
– Вы че, блин?! – недоумевал Глеб, вырываясь из рук Богдана. – Это – Мурена! Вы понимаете, что сейчас творится с Настей?!
– Поэтому Насти и нет с нами, – сухо заметил Никита.
Ребята хмуро смотрели на Настю. Непробиваемая броня Мурены разбивалась вдребезги, выпуская на волю ее истинные чувства. Жестокая и безжалостная душа Мурены выла от невыносимой боли, которая разрывала ее жестокое сердце в клочья. Упав на колени перед могилами друзей, Мурена рыдала, не сдерживая своей боли.
– Безграничная преданность, безграничная боль, – горько сказал Никита, продолжая смотреть на Настю. – Все ее высокомерие, лишь способ скрыть свои истинные чувства и не дать им воли.
– Но почему она отвернулась от нас?
– Ни куда она не отвернулась, она боялась открыть свою душу, потому что понимала, что не сможет избежать истерики, следом за которой последует тяжелая депрессия. Сдерживая себя, она становилась все более жесткой и замкнутой. Что ты сделал с ней сегодня, что смог проломить ее броню? – Никита посмотрел на Богдана.
Несколько минут Богдан виновато смотрел на друзей.
– Сорвался, твою мать, – хмуро ответил он.
