будет всем нам счастье: и поэтам, и стихам, и листу бумаги, который, на самом деле, больше всего на свете боится остаться белым, нетронутым чернилами.
Справедливость – это когда каждый пригождается на то, ради чего был создан.
Вот что прекрасно у Ричарда Хьюго про слова, которые, между прочим, являются альфой и омегой стихотворения написанного, следовательно, альфой и омегой счастья поэтов, стихов и бумажных листов. Думаю, радость бумажных листов вполне очень даже способны разделить с ними осенние листья кленов, каштанов, платанов и остальных их древесных собратьев. Думаю, найдется хотя бы несколько поэтов, готовых с радостью обменять стопку писчей бумаги на охапку бронзовых октябрьских листьев.
Слова
Ричард Хьюго, страница тридцать восемь: Словам прекрасно живется в нелепых углах наших умов.
Не могу не согласиться с Ричардом Хьюго.
* * *
Природа сошла с ума:
Теплом заливает дома,
Забыла, что скоро зима,
А может, не знает. Сама
Наслаждается этим теплом.
А то, что наступит потом:
Оденется лес серебром,
Проверив себя на излом, —
Все это неважно пока.
Покуда струится река,
Наполнена и глубока, —
Ее поджидают века.
Янтарный полуденный свет!
Спаси и избави от бед.
Я дам, не колеблясь, обет:
Послушной, на множество лет,
Спокойно остаться Любви.
Как хочешь, ее назови.
Смотри, наслаждайся, лови
Ты счастье свое – визави.
Вот что написалось сегодня. Именно написалось. Открыв книгу, чтобы продолжить ее написание, я меньше всего на свете собиралась написать нечто поэтическое. Меня посетила мысль о необычности осени, которую мы все с удовольствием проживаем.
И тут сама по себе неведомо откуда постучалась первая строчка: природа сошла с ума.
Это еще не было поэзией. Это была констатация факта: природа слишком странно себя ведет, чтобы называться рациональной, следовательно, она, похоже, того, сдвинулась чуток.
Прежде чем я смогла принять решение: записывать такое, в общем-то, не очень лестное замечание о природе или, проигнорировав его, написать что-нибудь умное, строчки стали набегать одна за другой, торопясь, подталкивая меня к немедленной фиксации их на бумаге, вернее, на странице на экране монитора.
Разумеется, у меня не было выбора, и я просто записала все, что пришло столь неожиданно.
Может быть, поэзия в этом необычно теплом для октября воздухе? В этом янтарном свете солнца, который, проходя сквозь листья кленов и прочих лиственных, частично отражаясь от них, наполняет воздух волшебством своего нежно-теплого золота?
Дело в том, что дерево клена стоит, раззолоченное, прямо под моим окном. Я наблюдаю его во всем великолепии
