Ингигерда продолжала любить своего Олафа, хотя он никогда её и не был. И как она завидовала сводной сестре Астрид, которая стала его женой, о том не мечтая. Ингигерда и Магнуса полюбила как родного только потому, что он был сыном Олафа.
Казалось, только начали рубцеваться ее сердечные раны, как Олаф прибыл к их двору, потерпев поражение в битве, когда хотел захватить датский престол, но потерял и свой. Это было время ее испытаний. Она старалась тайком любоваться им и вздыхать с сожалением, что этот мужчина не достался ей.
Ярослав заметил чувства своей жены к красивому гостю и постарался побыстрее от него избавиться, для чего два года спустя помог ему вернуться на родину, где верх взяли язычники. И Олаф начал борьбу за возвращение своего королевского трона, на который имел все права. Однако был убит в одной из битв, сражаясь с войском норвежской родовой знати и бондов. Его сразила смертоносная вражеская стрела.
Ингигерда болезненно переживала смерть любимого, но ее жизнь была связана с Ярославом, а потому пришлось смириться со своей участью. Спустя годы слюбилось – стерпелось. Супруг тоже любил ее без нежности, продолжая долго ревновать к норвежскому конунгу.
Но время, как убедилась Ингигерда, дарит забвение и залечивает сердечные раны, и рожала она мужу одного за другим здоровых детей. Сначала появился на свет Владимир, которому дали имя его известного всей Руси деда. Потом родилась Анастасия, а за ней Изяслав. На следующий год в их семье появилась Елизавета, а через два года Святослав. Не прошло и трех лет, как родился Всеволод. Не успела она отдохнуть, как в этот мир следом пришла Анна, а четыре года спустя – двойняшки Вячеслав и Игорь.
По настоянию Ярослава всем сыновьям были даны древнеславянские имена, а при крещении – греческие. Но них княжичи вспоминали только во время причастия да церковных служб.
И вот почти все дети выросли, стали взрослыми, и у каждого из них своя жизнь, не пересекающаяся с её, свои интересы, которые для нее чужие. Разве только Вячеславу и Игорю по тринадцать лет. Да и Анна скоро уедет, и вряд ли им придется в этой жизни когда-нибудь свидеться.
Уже тридцать лет как она великая княгиня Руси, но так и не привыкла к ее укладу. Ближе ее душе северный, в отчем крае, хотя в нём она прожила намного меньше. Ингигерда не смогла, хоть и пыталась, принять трогательные разговоры между мужчинами о книжных премудростях, которые считала бесполезными для жизни. И, будучи сама грамотной, в душе была глубоко патриархальной, считая, что назначение мужчин – война и охота, а женщин – деторождение.
Как её внутренне напрягало, когда она видела, что ее старый супруг не расставался с книгами ни днем, ни ночью; что ее младшая дочь не выходила из тесной комнатенки, переводя с греческого и латыни привезенные книги или переписывая манускрипты для других церквей, вместо того чтобы заниматься рукоделием или хозяйственными делами, как это надлежит делать
