было четырнадцать лет, когда состоялся процесс над обвинёнными в ереси клириками. Среди обвиняемых оказался бывший исповедник матери. После завершения процесса, когда еретики покидали помещение, где проходил суд, она собственноручно ударила бывшего исповедника скипетром в глаз, пробив ему голову, и заявила, что так будет со всеми, кто попытается подорвать авторитет короны.
Когда мы с моим старшим братом были бродячими рыцарями, отец разослал своих людей, чтобы нас отыскали, передав через доверенных лиц, что готов простить нас и помириться. Мне и Гуго Магнусу надоела жизнь, которую нам приходилось вести, и мы решили вернуться: брат во дворец, а я в Дижон. По пути к нам присоединился рыцарь, назвавший себя Артюром Д'Оревильи. Он был хорошо одет, выглядел мужественно и был лет на десять старше нас, что позволило ему быстро войти к нам в доверие.
Около недели мы путешествовали вместе, деля между собой хлеб и воду. В одну из ночей он разбудил нас и сказал, что необходимо срочно уезжать, так как в округе бесчинствуют беглые рыцари, объединившиеся в большую банду.
Мы, естественно, распетушились, сказав, что готовы драться с ними, но Артюр, попеняв нам на молодость, сказал, что умереть от меча разбойника позорно, а потому предложил немедленно покинуть место нашего ночлега, и, вскочив на лошадь, скрылся в темноте.
Наши лошади тоже были оседланы им, и мы, не задумываясь об этом, помчались за ним. Но впереди его не оказалось, хотя мы и мчались с большой скоростью: исчез неизвестно куда. И вдруг Гуго на полном скаку слетел с коня и разбился о землю. Я подскочил к нему, но помочь уже ничем не мог, поскольку брат мой был уже мертв.
Моему отчаянию не было предела. Я так и просидел до утра, держа его голову на своих коленях и оплакивая. Когда солнце уже поднялось, похоронил в близлежащей посадке, вырыв его же мечом ему могилу. Затем воткнул этот меч в насыпанный над его телом холм и привязал поперек сломанную ветку, соорудив таким образом нечто наподобие креста.
А когда подошел к его коню, мирно пощипывавшему на обочине дороги травку, увидел, что сиденье сползло с его спины на бок, в ту сторону, куда упал Гуго. Осмотрев его, я увидел, что подпруга была подрезана, что сразу же сказало мне, что смерть брата была не случайной.
– А почему ты решил, что к этому причастна ваша мать? – спросила Анна, не улавливая связи между событиями.
– Тогда я так не думал. Причин для этого не было. Просто сетовал на наше легкомыслие, позволившее нам приблизить к себе незнакомого человека. Правда, у меня появлялась мысль о том, почему он подрезал подпругу на коне Гуго, а не на моем. Но так как ответа я не знал, особо долго на ней не заморачивался.
Ответ, кто был причастен к смерти наследника трона, я получил, когда мать подняла против меня восстание после смерти отца, ибо не могла допустить, чтобы королевская корона досталась мне. В ее ближайшем кругу я увидел и Артюра Д'Оревильи. Правда имя у него было другое.
– Какой
