что граф не присоединился к войску короля. И опять очередное почему?
Но уже то, что он жив-здоров, успокоило Анну, и она постаралась выкорчевать из своего сердца чувство к этому мужчине. Но не тут-то было: и хоть стебли его она ломала, корни продолжали давать новые ростки.
Время неумолимо бежало вперед. Вот уже больше месяца, как королевский двор переехал в Париж. Дворец на острове Сите с лёгкой руки Анны приобрел вид устроенного для жизни жилища. Вонь уже не досаждала ей, как в первый приезд, но побороть дурные привычки придворной знати испражняться, где им вздумается, быстро искоренить никак не удавалось. Лужи мочи и фекалии слуги находили то на лестницах, то в смежных с основным помещением комнатах.
И тогда она заказала сорок стульчаков с дырками. На первом и втором этажах были устроены «комнаты для облегчения», разделенные шторкой на женскую и мужскую половины. В каждую из них поставили по десять стульчаков, под которые были помещены бурдалу – расписные горшки, и назначены два золотаря, в обязанности которым были вменены чистка отхожих мест и вывоз дерьма из дворца за пределы города.
Чтобы упорядочить это нововведение, Анна после окончания одного из обедов голосом, не терпящим возражения, предупредила всех, что отныне справлять малую и большую нужду они обязаны только в комнатах для облегчения.
Недовольный ропот, который пронесся над столом, не повлиял на ее решение. И для убедительности королева добавила:
– Кого заметят в нарушении оного распоряжения, тот будет на год отлучен от двора, пока не научится элементарным правилам чистоты.
И еще. Я запрещаю пользоваться благовониями на грязное тело, дабы не душить несносными запахами окружающих. Всем моим подопечным девушкам отказано в приближении ко мне, если накануне они не прошли омовение в кадке. Каждая из них должна за счет своих родителей приобрести её себе и принимать, хотя бы раз в два дня, водные процедуры.
Для всех остальных будет выделено большое помещение, разделенное шторами на квадраты, в которых будут стоять сидячие кадки. Специально выделенные для этого женщины помогут каждому помыть свое тело.
И, не став обсуждать эту тему, Анна встала из-за стола и ушла, оставив всех сидеть в шоковом состоянии. Никто из присутствовавших не рискнул открыть рот и подвергнуть критике сказанное королевой.
В один из последовавших за этим дней Анна пригласила в малую гостиную Гийома де Гомеца – королевского сенешаля. Тот пришел тотчас и низко поклонился королеве.
– Я слушаю вас, ваше высочество, – сказал он.
Анна указала на кресло и спросила:
– Это правда, что на территории дворца и в Париже есть бани?
– Да, моя королева. Банно-мытейные традиции Древнего Рима благополучно наследовались франками. Для домашнего омовения использовалась деревянная
