способ достичь этого, внушить Генриху мысль, что франкским землям грозит нападение со стороны герцога Нормандии.
И Роберт стал умело плести политические интриги вокруг короля, зная, что напрямую своей цели он не добьётся. Для него сейчас было главным заставить Генриха метаться между двумя своими сильными вассалами, не зная, чью сторону принять. И когда король достигнет в своих метаниях наивысшей точки, он предложит ему свою помощь, открыто став на его сторону против Вильгельма как самого реального врага для королевской власти.
И Роберт успешно добился своего. Генрих раздвоился в своих политических приоритетах. То, что Анна вскоре родит наследника трона, заставляло его стремиться к тому, чтобы расширить границы своего домена. И сделать это можно было в первую очередь за счет Нормандии. Эти мысли после разговоров с братом досаждали ему и в один из майских вечеров, который он коротал в парижском дворце.
Генрих прекрасно понимал, что Вильгельм был сильным и опытным, бесстрашным и хитрым военачальником, с которым лучше дружить, чем ссориться.
Он вспомнил, как помог ему прийти к власти по просьбе его отца, как поддерживал в борьбе с собственными баронами, которые повсеместно поднимали восстания, чтобы избавиться от молодого незаконнорожденного герцога.
В памяти до сих пор были живы картины, как он посвящал юного Вильгельма в рыцари. А теперь он оперился, вырос, закалился в боях и стал опасным противником несмотря на то, что принес королю вассальную клятву.
Генрих за свою жизнь уже давно убедился, что клятвы на верность – пустой звук. Пока вассал имеет от своего сеньора для себя выгоду, он клянется служить ему верой и правдой и подчиняется, когда чувствует силу, исходящую от него. Но стоит авторитету, силе и богатству качнуться, истинно верных остаются единицы, а остальные с оружием в руках стараются отхватить свою часть пирога в виде земель и графств.
Но и Жоффруа Анжуйский не во многом уступал Вильгельму, а потому был также опасен для короны, ибо король никогда не знал, какие мысли бродят в голове его могущественного вассала. Поэтому, решил Генрих, пришла пора помириться с ним после того, как помог Вильгельму вернуть назад две крепости, захваченные Жоффруа Мартелем.
В настоящее время король никак не мог решиться, с кем ему дружить и против кого воевать, поэтому решил посоветоваться с супругой.
Их разговор проходил в ее опочивальне под потрескивание дров в камине.
– Я не совсем сведуща в военных делах, мой супруг, но то, что я слышала от придворных и чему была свидетельницей сама, убедило меня в том, что ты невезуч в завоевательных походах. Ты больше терпишь поражений, нежели побед, теряешь людей, коней, оружие и земли. Поэтому мне пришла мысль посоветовать тебе отказаться от войн по своей инициативе.
– Что ты имеешь в виду? – вскинул на Анну свой негодующий взгляд
