сделать! Это шло вразрез с моим характером, моими привычками, да самим моим пониманием добра и зла!
– Не помнишь? – продолжал он. – Как мы трахались потом, даже не отмывшись от крови, и так орали, что соседи вызвали полицию. Подумали, что кого-то убивают. Как ты орала, Фэй, – он приблизил лицо к моему почти вплотную, глаза в глаза, – умоляла меня, чтобы я глубже всаживал в тебя член, что тебе все мало. Ты была ненасытной и дикой, такое непросто забыть.
– Кристина, – тихо, но твердо проговорила я, вытянувшись перед ним в струну. – Нет. Не помню.
– Кристина-а-а… – на выдохе повторил Джеймс и провел большим пальцем по моим губам, оттягивая нижнюю, а затем накрыл их своим ртом.
Я закрыла глаза, но под веками продолжало стоять изображение извилистых рубцов. Моя ладонь сама нашла грудь мужа, пальцы скользнули по узловатым шрамам – такие остаются после глубоких ран, плохого лечения, долгого заживления – повторили узор, и Джеймс застонал мне в губы.
– Почему ты не убрал их? – простонала и я, пытаясь оттолкнуть его и отворачиваясь. – Не зашлифовал лазером?
– Зачем? Такое не зашлифуешь. И забыть невозможно.
Я ощутила, как он расстегивает на мне блузку, и прежде чем успела возразить – осталась уже без нее. Джеймс сорвал свою рубашку, прижался ко мне раскаленной кожей, я снова схватилась за его плечи, чувствуя, что тону. Его ладони накрыли мою грудь, пальцы грубо, умело щипали соски, вызывая сладкую боль внизу живота. Он толкался в меня бедрами, больно ударяя поясницей о косяк, а я не могла даже возразить, потребовать свободы. Наверное, потому что не хотела. Шепот Джеймса проник в мое сознание, и перед глазами так и плыли картинки, как он владеет моим телом на широкой кровати под точно такие же стоны и хриплые крики нас двоих.
Под сладкие, лишающие разума поцелуи ладони Джеймса спустились на мою талию, приласкали ее. Я скорее ощутила, чем услышала, как расстегнулась застежка, и юбка упала вниз к моим ногам, оставляя меня полностью обнаженной для мужа. Нижнее белье не носят те, кто готов заняться сексом в любую минуту, всплыло вдруг в памяти. Может, поэтому я перестала носить его? Потому что каждую минуту хотела оказаться в руках Джеймса?
Отбросив последние доводы рассудка, я попыталась избавиться и от каблуков, но муж остановил меня.
– Нет. Пусть будут. Мне нравится, когда ты в них.
Я задохнулась от его взгляда и жесткой ухмылки, сопроводившей приказ. Джеймс взял меня за руку и потянул к шезлонгу. Как во сне я сделала несколько шагов на непослушных ногах, а затем он сам подхватил меня и уложил на тканевое ложе. Солнце ударило мне в лицо, я зажмурилась, ослепленная светом, оглушенная прикосновениями Джеймса. Опустившись рядом на колени, он накрыл влажным жаром рта сосок – я выгнулась, запустив пальцы в его волосы.
– Раздвинь ножки, малыш. Ну же, – пробормотал Джеймс ласково и засмеялся, когда я дернула коленками в стороны быстрее, чем успела сообразить, что делаю.
Его
