И производит впечатление настоящей парижанки, хотя из вступительного письма мне известно, что она родом из Чикаго. Взгляд директора скользит по нам, ее избранной сотне студентов.
– Поздравляю вас с началом очередного захватывающего года в Школе Америки в Париже. Мне приятно видеть столько знакомых лиц, но еще больше я рада новым ученикам.
Очевидно, школьные напутствия – то, что не может исправить даже Франция.
– Я предлагаю студентам, проходящим у нас обучение в прошлом году, тепло поприветствовать ваших первокурсников, а также новых выпускников.
Воздух заполняет звук вежливых аплодисментов. Я оглядываюсь и с удивлением замечаю, что Сент-Клэр смотрит прямо на меня. Краска заливает мои щеки, и я отвожу взгляд.
Директор продолжает свою речь. Сосредоточься, Анна. Сосредоточься. Но я чувствую, как его взгляд, словно луч солнца, прожигает меня. Моя кожа становится липкой от пота. Я проскальзываю под одно из безупречно подстриженных деревьев. Почему он так смотрит на меня? Он все еще не отвел взгляд? Кажется, нет. Почему, почему, почему? Это хороший взгляд, плохой или равнодушный? Я не отваживаюсь проверить.
Но когда, наконец, делаю это, оказывается, что Сент-Клэр уже не смотрит в мою сторону. Он грызет ноготь на мизинце.
Директор завершает приветствие, и Рашми мчится к ребятам. Мередит ведет меня в здание школы на первое занятие английского. Профессор еще не прибыл, так что мы занимаем места на последнем ряду. Классная комната меньше тех, к которым я привыкла, внутри все отделано темным деревом и вдоль стены тянутся высокие окна, больше напоминающие двери. Но столы, доска и настенная точилка для карандашей такие же, как и в моей старой школе. Я концентрирую внимание на этих знакомых предметах, чтобы успокоить нервы.
– Тебе понравится профессор Коул, – заверяет Мередит. – Она веселая и всегда выбирает для нас лучшие книги.
– Мой отец – писатель, – говорю я, не подумав, и тут же жалею об этом.
– Правда? Кто он?
– Джеймс Эшли.
Это его псевдоним. Вероятно, фамилия Олифант оказалась недостаточно романтичной.
– Кто?
Фактор унижения продолжает расти.
– «Решение»? «Вступление»? По этим книгам сняли фильмы. Забудь, у них у всех такие дурацкие названия…
Мередит взволнованно наклоняется ко мне.
– Нет, моя мама любит «Вступление»!
Я морщу нос.
– Они не так уж плохи. Однажды я смотрела с ней «Вступление» и даже плакала, когда та девушка умерла от лейкемии.
– Кто умер от лейкемии? – Рашми ставит рюкзак рядом со мной, а шедший за ней Сент-Клэр занимает место перед Мередит.
– Отец Анны написал «Вступление», – заявляет Мередит.
Я кашляю.
– Но это не то, чем я горжусь.
– Прости, что за «Вступление»? – спрашивает Рашми.
– Это фильм на основе книги, где мальчик сначала помогает девочке
