придвигаясь все ближе и ближе. – Как же вкусно, мать твою!
– Ладно, ладно. Остынь, ненормальная.
– Я аж проголодалась. Может, захватим пару огромных кренделей по пути в «Эксчейндж»?
– Ладно, остановимся, но я ничего брать не буду.
– Все еще проблемы с желудком?
– Ага. Я вроде ем, но голода не чувствую. И нервы еще… понимаешь?
– Понимаю. Но давай не будем об этом.
Бакет кивнул и прибавил громкость магнитолы. Басы хлынули из багажника и заглушили все плохие мысли. Текст песни был неразборчивым, не считая заавтотюненной строчки «Натри киску коксом, пусть немеет задница». Музыка ударяла куда надо, в глупую, отмершую часть сознания, и Люси впервые за день улыбнулась по-настоящему.
– Классная песня.
– Ага. Купим крендели в торговом центре или сходишь в магазин на углу?
Люси подумала, кто может болтаться в торговом центре. Вероятно, друзья Криса Кармайкла. Или друзья Брэди Миллера. Люси почти никого не знала из района Саммит Ридж, но знаковая трагедия случилась сначала у них, и они устроили службу со свечками, чтобы почтить память одноклассника. По основной версии, его убила собственная мать, отчего на Люси накатывали сильные чувства и она решила полностью игнорировать новости об этом преступлении. Даже если удастся избежать встречи с людьми, непосредственно связанными с произошедшим в школе ужасом, в торговом центре точно будут другие ученики, и Люси представляла, как они будут разыгрывать интерес, лишь бы подробнее расспросить ее о том, что произошло в классе мистера Чемберса.
Я не могу отвечать на эти вопросы. И не хочу. Я даже не уверена, что вообще видела.
Доктор Нильсен рассказывала, как адреналин влияет на память и как правда со временем может всплыть на поверхность и вернуться на свое место; а то, что Люси, как ей кажется, видела, – всего лишь галлюцинации, заполняющие пробелы, пока не вернутся истинные воспоминания.
Но ведь на задней части шеи Криса что-то было, правда?
Спросить Бакета, что он видел, у нее не хватало смелости.
Ее улыбка померкла.
Хватит. Хватит думать. И в торговый центр ни ногой.
– Давай в магазин на углу. И сделай музыку погромче.
– Хорошо. Оставить кондей или окна откроем?
– Оставь кондей, сучка. Хочу вдыхать твой безумно вкусный запах хлеба.
Она снова принюхалась к нему, закрыв глаза и втянув в себя максимум воздуха. Затем оба рассмеялись, разделив крошечный, далекий от кошмарной реальности счастливый момент.
«Эксчейндж» был классным, потому что туда никто не ходил. Музыкальные магазины потихоньку превращались в музеи. Клиентура состояла из людей не в ладах с компьютерами, тех, кто все еще пользовался компакт-дисками, хипстеров, ди-джеев и старперов, поклоняющихся алтарю винила.
Люси нравилось медленно просматривать ряды пластинок в тихом затхлом помещении.
А
