Выяснилось, что все кабели многократно дублированы. Управляет ими, естественно, комп, а в случае, если он заблокирован или не работает – есть несколько вынесенных пультов. И ближайший – как раз в силовом узле, прямо под крышкой регулятора есть сдвижная крышка.
Ну, я её нашёл. Действительно, крышка. А под ней лампочки, рычажки и тумблеры. Дающие доступ ко всей системе. Кстати, и к питанию компа тоже – так что можно будет попробовать перезагрузить его ещё раз, вдруг преодолею блокировку на стадии загрузки. Но это я оставил на потом, а пока – нашёл альтернативный кабель к аккумулятору и его включил. И сел ждать результата.
Ждать пришлось не особо долго – уже через полчаса всё было в порядке. Комнатная температура, все дела.
Я прям как домой вернулся.
Слушал Орфа. Carmina Burana всё-таки попсовата, как я теперь понимаю, а вот De Temporum Fine Comoedia – очень круто.
Ну что ж. Надо всё-таки написать ещё немножко. Про Левина и все дела.
Когда время снова началось, я сидел на попе ровно. В том самом кресле, где ещё недавно сидел Левин. Шлем держал в руках. Сидел на мокром, неприятно. И ноги мёрзли – непонятно почему, температура вроде нормальная была. Но это снаружи, а внутри я весь озяб. Так, что хотелось в плед завернуться. В тёплый клетчатый плед.
А самое скверное – на шее у меня больше ничего не болталось. Ни цепочки, ни того, что на ней было. Лаксиане всё забрали и ушли к себе.
Я зажмурился и попробовал хоть что-нибудь вспомнить. Но вспоминался только золотой свет. Нет, не золотой. Медовый, что ли. И рука, выходящая из этого света. Даже не рука, формы у неё не было. Просто часть света. Которая стала такой, что может прикасаться к тьме. Никаких контуров, только где-то там, где должно быть запястье – какой-то знак, вроде клейма, вряд ли наколка. А может, и не было этого знака, или он был не такой, как я запомнил. Хотя я его не запомнил. Только ощущение. Трепет, что ли? Ну, в общем, да, трепет. Дурацкое какое слово.
Сейчас я сижу и думаю: а наш Семёныч из лётного, когда своему богу молился, он что-то такое ощущал? Если да, то зачем? Если разобраться, очень нездоровое чувство. Вроде и приятное, но подрывает. Что-то такое, чего подрывать ни в коем случае нельзя. Об этом и думать-то нежелательно. Так что я ничего говорить не буду, а то ведь что-нибудь скажу, а стереть не смогу. Не надо этого.
Короче, я сидел в этом кресле, и до меня постепенно так доходило, что мне вообще-то капец пришёл. Самый настоящий. И главное – заслуженный. Такая ситуация, что даже нулевую статью брать бесполезно. Полный абгемахт, как выражается Славин в таких случаях.
Ну вот посмотри, Лена. Как я собирался закончить дело с Левиным? Ну, я вроде бы уже говорил. Вытрясти из него всё, что он знал, потом почистить память насчёт себя и того, что я с ним делал. Если бы он мне чуть-чуть помог, имплантировал бы поверх какое-нибудь дурацкое воспоминание про пьянку. Возможно, Борис потом бы что-нибудь заподозрил, но вряд ли стал бы проверять. Он человек служебный, у него и так вся голова в заплатках.
