с преувеличенным весельем.
– Хочешь поискать?
– Да! – Наташа откликнулась слишком быстро, попыталась спрятать новый виток смущения за кривой улыбкой. Дима тут же поднялся, протянул ей руку так стремительно, словно боялся опоздать. Горячая ладонь обожгла, пальцы дрогнули в попытке сдержаться, не обхватить крепче.
– Ну что, пойдём искать? – громко спросила Наташа, быстро освободившись. Он тут же сделал шаг в сторону, увеличивая расстояние между ними. Достаточно, чтобы перестать чувствовать тепло её тела, но недостаточно для того, чтобы перестать чувствовать жасминовый аромат. Крюк провернулся во внутренностях, к горлу подступила горечь. От глаз брызнули лучики-морщинки, Дима кивнул в сторону реки и предложил:
– Если хочешь, можем разделиться. Я поищу вдоль реки, а ты на пирсе.
Наташа благодарно кивнула – находиться рядом с ним сейчас было слишком мучительно. Мучительно стыдно. Мучительно неловко. Мучительно жарко. А ещё… мучительно сладко. Она проводила взглядом удаляющуюся широкую спину и вздохнула. Это было дикое желание, но такое естественное, что пришлось заставить себя остаться на месте: так хотелось подойти и обнять. Режим невидимки, к которому Наташа почти привыкла за последний год, в присутствии Димы отключался. Она знала, что он её видит. И видел всегда. Никогда не считал ненужной и мешающей. Находил нужные слова и утешал, когда было плохо. И она привыкла к этой заботе, стала считать чем-то само собой разумеющимся. А теперь, потеряв его постоянную, незримую, но, как оказалось, такую необходимую поддержку, растерялась. Поняла, как важна она была для неё. Как важен для неё был он.
Чувствовать волнение в его присутствии было непривычно. Хотелось горько рассмеяться, ведь Наташа всегда замечала его. Знала, что бывший учитель привлекает женщин. Не раз слышала, как с хихиканьем молоденькие медсёстры обсуждают, что он скрывает в штанах. Как краснеют девушки, случайно встречая его на улице. Но никогда, никогда не воспринимала его больше, чем друга. И вот, сама попалась, глупый мотылёк. Мотылёк, который точно знает, что этот свет не просто обожжёт – спалит дотла только что собранное по кускам сердце.
Новый вздох. Наташа решительно зашагала к пирсу, выискивая среди лодок, скользивших по воде, рыжий хвост. Досадливо поджав губы, нахмурилась – ни Севы, ни Полины в ближайшей видимости не наблюдалось. Зато взгляд с лёгкостью выцепил русую макушку, вышагивающую вдоль кромки воды. Подойти, шутливо спросить, куда они запропастились, а потом вместе строить предположения разной степени пошлости – Наташу потянуло к нему, она даже сделала несколько шагов, но остановилась. Игривость как ветром сдуло, потому что воображение разыгралось, подкидывая вероятные картины того, что могло произойти, если бы это они уплыли куда-то и сейчас сидели бы в одной лодке, касаясь друг друга коленями. Во рту пересохло. Зажмурившись, Наташа помотала головой, прогоняя пугающе яркое и реалистичное видение того, как Дима накрывает её колено
