справлюсь без Людмилы Ивановны. Если только Сычёв не обнародует мои фотографии… И не опозорит меня при всех.
Чудо всё-таки происходит. Судя по записям учителей в журнале, Сычёв прогуливает занятия. Первым делом изучаю их, когда класс приходит ко мне на литературу. Сергея среди одноклассников нет. Зато его друзья все на месте. Улыбаются мне, немного заигрывают, отпускают неуместные шуточки. Но всё это выглядит вполне невинно. По сравнению с тем, что вытворял Сычёв. И я делаю вывод, что в классе пока никто не видел мои фото. Армагеддон ещё не наступил. И, возможно, у меня есть шанс на выживание…
Провожу урок, уже вполне уверенно. Если бы не вся эта ситуация с Сергеем, я бы могла гордиться собой. Но факт того, что я полностью завишу от милости подонка, без остановки скребёт по внутренностям тупым ножом.
Звенит звонок, и я отпускаю ребят на другие занятия, приготовившись ждать их возвращения. Шестым уроком у них русский язык, который тоже веду я.
На этот раз уже не только Сычёв, но и вся его компания друзей в классе не появляется. Ещё раз просматриваю журнал, разглядывая «н»-ки напротив фамилии своего мучителя. А вот его друзья на предыдущих уроках были. Только на мой почему-то не заявились.
Их наглость, конечно, поражает…
А ближе к концу урока в класс вламывается коренастая женщина в форме. В её руке – полупустая стеклянная бутылка с золотистой этикеткой. Похоже, из-под какого-то алкоголя. Выясняется, что эта женщина – закреплённый за школой участковый инспектор по делам несовершеннолетних. Она интересуется у меня, где Людмила Ивановна, а после заявляет, потрясая бутылкой, что поймала троих моих ребят в мужской раздевалке за распитием алкогольных напитков. Называет три фамилии, среди которых есть и Сычев. Просит связаться с родителями этих учеников и вызвать их в школу.
Делаю глубокий вдох. Жизнь меня к такому не готовила.
– Сычёва же сегодня вроде не было на уроках…
– Ой, да, то есть, не Сычев, а Стоянов, – поправляется инспекторша, недовольно поморщившись. – Значит, Ефимов, Власов и Стоянов. Их родителям позвоните.
– Подождите. А какое-то подтверждение есть? Насколько я знаю, в таких случаях составляется акт или проводится медицинское освидетельствование.
– Да они все сиганули в разные стороны, как только меня увидели, какое тут подтверждение, – фыркает инспекторша, снова потрясая бутылкой.
– В таком случае, ничем не могу помочь. Вдруг вы перепутали моих ребят с какими-то другими? Не хочется беспокоить родителей, если у вас нет доказательств.
Инспекторша выпучивает на меня свои неаккуратно подведенные глаза.
– Да я их как облупленных знаю, каждого в лицо!
– Сожалею, но ничем помочь не могу.
– Ладно… – Кажется, эта женщина не привыкла к отказам. Смотрит на меня, буквально испепеляя взглядом, но так и не находится, что сказать. Резко разворачивается
