что даже если я добьюсь успеха в некоторых случаях, то мои расходы многократно превысят прибыль. Сегодня у меня на службе пятьсот человек, им платят мало, но работают они с энтузиазмом, который очевидно порождается страхом. Эти люди входят во все слои общества, некоторых можно назвать столпами самых причудливых социальных институтов, другие считаются опорой и гордостью финансового мира, третьи обладают влиянием среди творческой элиты. Я выбираю их на досуге из тех, кто откликается на мои объявления. Это совсем нетрудно, ибо все они трусы. Я могу утроить их число за двадцать дней, если захочу.
– Они могут ополчиться против вас, – заметил я.
Он потер большим пальцем свои изуродованные уши и поправил восковые накладки.
– Думаю, нет, – задумчиво пробормотал он. – Мне редко приходилось применять кнут, всего один раз. Кроме того, им нравится их жалование.
– И как же вы применяете кнут? – поинтересовался я.
Его лицо вдруг стало неприятным, а глаза превратились в пару зеленых искр.
– Я приглашаю их к себе немного поболтать, – объяснил он.
Стук в дверь прервал его, выражение лица его вновь стало дружелюбным.
– Кто там? – спросил он.
– Мистер Стейлетт, – раздалось за дверью.
– Приходите завтра, – ответил мистер Уайльд.
– Но это невозможно, – начал тот.
Лающий голос мистера Уайльда перебил его:
– Приходите завтра, – повторил он.
Мы услышали, как кто-то отошел от двери и свернул за угол к лестнице.
– Кто это?
– Арнольд Стейлетт, владелец и главный редактор великой «Нью-Йорк дейли».
Он забарабанил по амбарной книге обрубками пальцев и добавил:
– Я совсем мало ему плачу, но он вполне доволен нашей сделкой.
– Арнольд Стейтлетт! – повторил я в изумлении.
– Да, – самодовольно откашлявшись, сказал мистер Уайльд.
Кот, который тем временем вошел в комнату, поколебался, посмотрел на хозяина и зашипел. Мужчина спрыгнул со стула, присел на корточки на полу, взял животное на руки и приласкал. Кот перестал шипеть, и вскоре раздалось громкое мурлыканье, которое только усиливалось по мере того, как карлик его гладил.
– Где заметки? – спросил я.
Он указал на стол, и я в сотый раз взял в руки стопку рукописных листков, озаглавленных «Королевская династия Америки».
Один за другим перелистывал я зачитанные страницы, которые никто, кроме меня, не держал в руках. Я все это знал наизусть. «Каркоса, Гиады, Хастур, Альдебаран». «Кастанье, Луи де Кальвадос, родился 19 декабря 1877». – Я вчитывался в записи с напряженным вниманием, останавливаясь, чтобы повторить вслух, особенно упирая на «Хилдред де Кальвадос, единственный сын Хилдреда Кастанье и Эдит Ланд Кастанье, первый из рода», и так далее, и так далее. Когда я окончил, мистер Уайльд кивнул и прокашлялся.
– Кстати,
