сперва решил, что тут у нас не просто спекуляция, а организованная преступная группа, так что и вопрос стоит наисерьезнейший. Теперь-то вижу – ни при чем Витька-то!
Он ласково потрепал Маслова по плечу:
– Иди, парень, отдохни, умаялся ведь, после уроков-то. Сергей Палыч, проводи. – И незаметно для Витьки подмигнул. Акимов понимающе кивнул.
Остались в кабинете втроем. Николай Николаевич начал снова:
– Витька-то что? Ему-то ничего, у него всего-навсего корзинка яблок. Ну что, яблоки как яблоки? А вот откуда они взялись – вопрос крайне интересный и статья Уголовного кодекса, прямо сказать, совершенно другая. Поэтому Маслов пусть гуляет, а с тобой мы будем работать. Пройдем.
Он распахнул дверь, вежливо пропустил бледного, но гордого Приходько, имевшего вид пионера-героя, идущего на расстрел, – парень выдвинул подбородок и демонстративно заложил за спину руки.
Остапчук, повздыхав, поставил чайник. Некоторое время спустя появился Акимов, донельзя довольный.
– Неужто отпустил? – спросил недоверчиво Иван Саныч.
– Еще чего, – отозвался Сергей, довольно потирая руки, – держи карман. Посидит пусть, подумает над своим поведением. Грамотные стали… «Не имеете права, пожалуюсь прокурору!», ты смотри!
– Все-таки надо бы выпороть, – кровожадно заметил Иван Саныч.
– Согласен.
Некоторое время посидели молча, потом Остапчук, в ожидании чайника, взял протокол Ивановой и кисло осведомился:
– Что, очередная сковородка?
– Она, болезная.
– Которая по счету?
– У нас по району – ерунда – третья. Сверху, видишь ли, понаспускали целый список, и все, как назло, сковороды. Как будто своих у нас нет. Ну как ее искать-то? Их небось и нет уже. Да, ну вот сегодня как раз полдня по толкучкам ходил, торговок дергал – молчат, наседки старые. Зато вон Маслова за жабры выловил, сучка мелкого.
Иван Саныч пробежал глазами – смех, а не ориентировка. Сковорода старинная, «товарищество Кольчугина», цельная, особые приметы: хорошо обожженная, дно гладкое, борт – шесть сантиметров, сама тридцать два в диаметре… сковорода новая, без особых примет, чугун… сковорода блинная, «хорошая»… Ну, не добавить ли «любимая»?
И вот по поводу всех этих кольчугинских, обожженных и хороших, надлежало ехать сначала на один толкучий рынок, потом на второй, спрашивать перекупщиков, цыган вылавливать, а дело-то это не простое. А потом, даже если и найдется эта сковорода, опознают ли любимицу честные хозяюшки? То-то и оно… а какая-нибудь хабалистая, наподобие тетки Приходько, может опознать в соседкиной свою и устроить третью мировую.
– И из-за чего, главное? – посетовал Сергей. – Сковородка, подумаешь…
– Не скажи, – возразил Саныч, – мясо-рыбу пожарить только в чугуне. Да и яишенку… И потом, сковородка – товар козырный, не успеешь выставить – с руками оторвут, а опознать трудно. Золотые вещички.
Он вдруг хмыкнул:
– Да. У меня на приисках… до войны еще служил… интересный случай вышел.
