бабушкин друг был мне очень приятен, даже хотелось, чтобы они сошлись. Возможно, тогда бы у меня появился близкий человек, дедушка, а бабушка стала бы мягче и добрее. Единственное, что немного смущало в Степане Петровиче – это его взгляд. Карие, небольшие глаза мужчины выглядели хитрыми и злыми, поначалу даже немного пугали, но я привыкла. Хорошее отношение оказалось намного важнее деталей внешности. Степан Петрович часто улыбался, наверное, поэтому морщинки в уголках его недобрых глаз были такими глубокими. Усы над верхней губой и полностью седые волосы немного прибавляли ему возраст.
– Парень-то есть у тебя? – мы снова вернулись к теме моей личной жизни, как только сели за стол.
– Нет, – ответила я, убирая прядь волос за ухо.
– Ну ничего, все впереди, – Степан Петрович похлопал меня по плечу.
Тема сменилась, пожилые люди начали говорить о своём: сначала о грядках, потом об общих знакомых. Мне стало скучно. Смотря в окно и медленно попивая чай со смородиновыми листочками, я ждала удобного момента, чтобы узнать то, зачем сюда и пришла. И вот, когда они закончили обсуждать сына двоюродного брата Степана Петровича, и наступила долгожданная пауза в их разговоре, во время которой мужчина почесал голову, о чём-то размышляя, а бабушка задумчиво разглаживала пальцами фантик от конфеты, я задала свой вопрос.
– Степан Петрович, Вы что-то знаете о двадцать седьмом доме и парне, который там живет?
– Опять ты о нем, дался он тебе! – тут же недовольно воскликнула бабушка.
– Не кипятись, Анатольевна, – успокоил её мужчина. – Что именно тебя интересует, дочка?
– Ну… Я не знаю… Откуда он, чем занимается, как оказался здесь, кто его родственники? Правда, на его дом проклятие наложили? – протараторила я.
– Кхм… На самом деле, я мало что о нем знаю. Он, вроде как, племянник Валерия, который раньше жил в этом доме. Как же его звать-то… – он снова почесал лысеющий затылок. – Не помню, запамятовал я. Не Юра? Нет, не помню… Он городской, летом здесь только бывает, недавно ездить начал, года два назад. Чем занимается – знать не знаю. Я с ним никогда не беседовал, а Валера ничего не говорил на эту тему, – рассказывал Степан Петрович, – а что о проклятье… вроде как поговаривают, что правда, да, – он сложил руки в замок и выразительно посмотрел на меня, давая понять, что добавить ему больше нечего.
– Значит, Вы верите, что Валерий и его племянник прокляты?
– Да кто знает… Вообще, с мужиком-то я всего пару раз разговаривал. На колодце. Сама понимаешь, при такой встрече много не узнать.
– А сейчас где он?
– Валера-то? Не знаю, не видал его в этом году. А племянник вроде как здесь.
– Понятно. Больше Вы ничего о них не знаете? – не унималась я.
– Да что ты пристала к человеку! – возмутилась бабушка, сидящая до этого с недовольным лицом.
Я проигнорировала её реплику, мне нужно было узнать еще хоть что-то.
– Да ладно тебе, Анатольевна, – ответил Степан Петрович. – Нет, дочка, больше я ничего
