деревни. Погода улучшилась, потеплело, дождика совсем не было, хоть небо и оставалось пасмурным. Так уж вышло, что меня угораздило стать частью всей это истории, и теперь бездействовать я не могла.
На участке никого не было. Ветерок крутил садовое украшение, стоящее в клумбе, на заборе у сарая щебетала птичка. Подойдя к двери, я звонко постучала в нее, не осмелившись дернуть ручку. Внутри дома послышались громкие спешные шаги.
– Ника? – удивленно спросил мужчина, глянув мне за спину.
– Степан Петрович, здравствуйте, – улыбнувшись, поздоровалась я.
– Здравствуй, а ты что одна? С бабушкой что? – озадаченно, даже испуганно спросил он.
– Нет-нет, всё в порядке. Я просто хотела с Вами поговорить.
– А, ну проходи… – Степан Петрович отошел в сторону, пропуская меня в дом. – Ты вовремя, погода наконец хорошая, я собирался к Димке из шестого сходить, чуть позже пришла бы – не застала, – сказал он, пока я разувалась.
– Ой, я Вам помешала? Давайте, я тогда лучше в другой раз зайду?
– Да нет, дочка, что ты. Я ж от безделья к нему собирался. Пошли на кухню, чайку попьем.
– Точно всё нормально? – недоверчиво спросила я.
– Да-да, не беспокойся, деточка. Садись, сейчас чаю налью и расскажешь мне, что хотела.
Мужчина взял чайник и стал наливать в него воду из полупустого пластикового ведра.
– Спасибо, я не…
– Отказы не принимаются. За чашкой всегда разговор лучше идет, – улыбнувшись, добродушно произнес он.
– Спасибо.
Степан Петрович поставил на накрытый цветной клеёнкой стол прозрачную вазочку с конфетами и сахарницу. Пока вода закипала, мы поговорили о переменчивой погоде, затем мужчина подал мне чашку свежезаваренного чая с листьями смородины, за что я вновь его поблагодарила, и произнёс:
– Да что ты все спасибо, да спасибо. На здоровье. Ну, – он пригладил седые усы, – а теперь рассказывай, что приключилось?
– Вы только могли бы не говорить, пожалуйста, моей бабушке, что я приходила, и не рассказывать ей о нашем разговоре?
– Конечно, дочка, не скажу, не беспокойся.
– Спасибо.
– Опять? – улыбнулся Степан Петрович.
Я рассказала ему, что видела, как парень из двадцать седьмого дома тащил какой-то мешок, как он купил мороженое девочке, и что рукав его куртки был испачкан кровью. Про рисунок говорить не стала, не хотелось упоминать, что заходила к нему в дом.
– Да уж… Нехорошая история. Но ты не пугай себя раньше времени, может, это все не то, о чем ты думаешь. Давай так, – он поднял указательный палец, – я поговорю с людьми в деревне, может, узнаю что о нем. И с самим парнем познакомлюсь, все ж почти соседи. Глядишь, разберемся во всем. Идет?
– Хорошо.
– Но ты лучше не общайся с ним пока, от греха подальше, – сказал Степан Петрович, разворачивая шоколадную конфету.
– Как Вы думаете, а это никак не может быть связано с той легендой
