Бренды они пили чай вместе.
– Пап, а что леди Кокперс ест?
– Ну, орехи и разные другие штуки.
– Орехи и какие штуки?
– Самые разные орехи.
И на долгое время образ волосатой и зловредной графини занял воображение Джона Эндрю. Она поселилась в его мире так же прочно, как околевший с перепою Одуванчик. И когда с ним заговаривали деревенские, он рассказывал им про графиню, про то, как она висит вниз головой на дереве и швыряется в прохожих ореховой скорлупой.
– Это ж надо – про живого человека такое придумать! – говорила няня. – Что бы сказала леди Кокперс, если бы услышала?
– Она бы трещала, тараторила, хлесталась хвостом, а потом наловила бы крупных сочных блох и позабыла обо всем.
Бренда остановилась у Марджори. Она оделась первой и прошла к сестре.
– Какая прелесть, детка. Новое?
– Более или менее.
Марджори позвонила дама, к которой она была звана на обед.
– Послушай, ты никак не можешь добыть Аллана сегодня вечером?
– Никак. У него митинг в Камберуэлле. Он, скорее всего, и к Полли не придет.
– Ну а хоть какого-нибудь мужчину можешь раздобыть?
– Что-то никто в голову не приходит.
– Ничего не поделаешь, будет на одного мужчину меньше, только и всего. Никак не пойму, что такое сегодня стряслось. Я позвонила Джону Биверу, и, представляешь, даже он занят.
– Видишь, – сказала Марджори, вешая трубку, – какой из-за тебя переполох. Ты перехватила единственного свободного мужчину в Лондоне.
– О господи, я и не подозревала…
Бивер прибыл без четверти девять, весьма довольный собой: он, пока одевался, отказался от двух приглашений на обед, получил десять фунтов по чеку в клубе, заказал столик с диваном у Эспинозы. И хотя он чуть ли не первый раз в жизни приглашал даму в ресторан, ритуал он знал назубок.
– Надо разглядеть твоего мистера Бивера, – сказала Марджори. – Давай заставим его снять пальто и выпить.
Однако, сойдя вниз, сестры слегка оробели, Бивер же ничуть не смутился. Он был весьма элегантен и выглядел гораздо старше своих лет.
«А он не так уж плох, этот твой мистер Бивер, – казалось, говорил взгляд Марджори, – вовсе нет»; и он, видя двух этих женщин вместе, – а они были красивы, каждая настолько по-своему, что, хотя в их родстве никто не усомнился бы, они могли бы сойти за представительниц разных рас, – начал понимать то, что всю неделю ставило его в тупик: отчего вопреки всем своим принципам и правилам он телеграфировал Бренде и пригласил ее на обед.
– Миссис Джимми Дин страшно расстроена, что не смогла вас сегодня залучить. Но я не выдала вас и не сказала, почему вы отклонили ее приглашение.
– Передайте ей от меня горячий привет, – сказал Бивер. – Но все равно мы встретимся у Полли.
– Мне пора идти. Обед назначен на девять.
– Подожди немного, – сказала Бренда. – Они наверняка опоздают.
Теперь, когда она неминуемо должна
