на увеличившиеся грудные мышцы и немного сползая, залипаю на кубиках пресса, которые выглядит сейчас более очерченными…
В голове непрошено всплывают картинки, как я водила пальцами по этим рельефным мышцам, как он этими завораживающими руками вжимал меня в себя.
Стоп!
Так вообще все оставшиеся мозги утекут, и я двух слов не смогу связать.
Мысленно колочу себя по щекам и заставляю поднять глаза выше.
Надо сказать, мое появление вызвало зеркальный эффект: Матвей в шоке таращится на меня.
Парень первый приходит в себя.
– Что ты здесь делаешь?
– Можно войти? – спрашиваю вместо ответа.
Отходит в сторону.
Прохожу, заглатывая опасный запах и чувствуя, как дрожат не только руки, но и коленки.
Скидываю кроссовки, вешаю куртку, и мы снова цепляемся взглядами.
Глубоко!
Опасно!
Да уж, говорить наедине в пустой квартире – тоже такая себе перспектива. Не хочу оказаться в его постели, ничего не прояснив, а как сказала Аллочка: между нами искрит. Так что какой бы игнор Матвей ни включал, как бы ни старался показать, что я ему безразлична, это не помогает. Я вижу, как нас затягивает в воронку обоюдного желания.
– Проходи! – предлагает парень, указывая в сторону комнаты, разрывая наш взрывоопасный контакт.
Прохожу, чувствуя каждым волоском на теле его обжигающий взгляд, и еле сдерживаюсь от желания обернуться и поймать с поличным.
Диван, сложенное постельное белье, пару неразобранных коробок…
Не знаю почему, но я ищу признаки присутствия другой.
Не вижу.
Это обстоятельство окрыляет. Особенно от внезапно пришедшей мысли: «Чтобы я сейчас делала, если Матвей оказался не один?»
Отбрасываю лишние темы, и без них в голове каша, и, сев на краешек велюровой поверхности, пытаюсь отыскать в отложенной папочке на антресоли сознания схему продуманного бессонной ночью разговора.
Он останавливается у окна напротив и, прислонившись к подоконнику, смотрит, ожидая, что я начну.
– Матвей, давай будем друзьями. Нас же много связывает, – лепечу первую пришедшую на ум фразу, сцепляя пальцы и пытаясь успокоить их дрожь.
Я так и не отыскала в голове слова, с которых собиралась начать самый важный разговор в своей жизни. Видимо, от помех, что создает его сумасшедшая энергетика, пропадают электрические импульсы, что пытается отправить мне мозг, и я ничего не могу вспомнить.
– Друзьями вряд ли, – произносит парень, хмурясь.
– Почему?
Кривится и молчит.
Наверно, он считает, что притяжение, которое искрит между нами, помешает этому.
Да, вероятно, но не могу же я терпеть два года мегабайты его игнора!
– Ты счастлив? – вылетает само собой, ведя совершенно в другое русло.
– Я добился всего,
