потом сама проснется, очнется, помоется. А уж постирать простыню – это слишком малая цена за спасенную жизнь.
Сам в это время натянул штаны. Всё-таки светить хером рядом с лежащей без сознания девушкой для меня считается моветоном. Норобу тоже сходил за своей одеждой и вернулся.
– Да накинь ты на неё покрывало, извращенец малолетний! – сказал сэнсэй, когда его взгляд снова упал на девушку. – И ни в коем случае не говори, что девчонка жива. Так она проживет дольше…
– Я так и знал, что тебя возбуждают молодые и красивые, – хмыкнул я в ответ.
Но всё-таки принес покрывало. Миоки лежала такая беззащитная, спутанные влажные волосы прилипли к щекам, губы чуть приоткрыты. Я накрыл её покрывалом. Сделал, как просил сэнсэй.
– Вот он! – раздался за моей спиной голос госпожи Хадзуки. – Вон, уже тело моей девочки упаковывают. Думают, что смогут вынести её из Кабуки-тё… Миоки… Моя девочка…
Когда обернулся, то увидел трех человек в черных костюмах, черных очках и с такими каменными выражениями на лицах, что их можно было принять за ожившие памятники. Судя по широким плечам, набитым костяшкам кулаков и нескольким шрамам на лицах, это были вовсе не нянечки детского сада.
Они стояли с таким видом, словно делали по нашему заказу ремонт, а мы собрались кинуть их на деньги. Макушка хозяйки чуть-чуть высовывалось из-за мощны плеч.
– Госпожа Хадзуки, вы говорите не совсем то, что есть на самом деле, – терпеливо заметил сэнсэй.
– Господин Норобу, наши с вами отношения не должны мешать торжеству правосудия. Хинин убил мою девочку, а теперь… Что скажут люди? Что в отеле госпожи Хадзуки можно спокойно убивать массажисток? Нет уж, дорогой господин Норобу, даже наша симпатия не может облегчить всей тяжести случившегося, – покачала головой госпожа Хадзуки.
– Тогда у меня к вам будет просьба, – поклонился сэнсэй. – Возможно, последняя.
– Что вы хотите, господин Норобу?
Сэнсэй сделал два шага вперед. Люди в черных костюмах тут же преградили ему путь, создав нечто вроде футбольной стенки.
– Я хочу сказать вам всего лишь пару слов на прощание. Поблагодарить за чудесный чай и за теплую дружескую беседу. Но хочу сказать вам это лично, без лишних ушей.
– Мальчики, пропустите его.
Футбольная стенка разошлась в стороны. И ведь ни один мускул не дернулся на каменных лицах. Я даже засомневался – это вообще лица? Может, это маски, а под ними скрываются веселые радостные рожицы.
Сэнсэй подошел к своей бывшей любовнице, наклонился над ухом и что-то быстро прошептал. Госпожа Хадзуки медленно кивнула. Сэнсэй вернулся в комнату. Я за это время успел полностью одеться. Миоки лежала под покрывалом. Её дыхание было таким слабым, что со стороны можно запросто принять за труп.
– Ну что, хлопцы, с какого парома будете? – спросил я, когда троица чуть посторонилась, словно приглашая нас на выход.
– Мы
