форточку.
– Тут, – ответила она, обрадовавшись, что сможет спокойно «поработать».
Витька с Сашей сели в машину и скоро скрылись из виду. Яна знала, что может прийти и еще кто-то из родственников, поэтому, чтобы обезопасить себя от неожиданного визита, она изнутри закрылась на ключ и, вытащив его из скважины, вернулась в комнату. Было немного жутковато, но гадалка и не в таких ситуациях бывала.
Она присела на табурет, закурила, задумалась. «Как же преступник мог проникнуть сюда?» – вертелось у нее в голове. Поначалу Яне подумалось, что Евдокия Федоровна наверняка знала его и открыла дверь ему сама. Потом она заметила, что одно окно, выходящее во двор, полностью выставлено и заменено тонкой деревянной рамой, обтянутой мелкой сеткой. Так в деревне спасаются от жары. Бояться тут, как, наверное, казалось Ермаковой, некого. А Милославской теперь представлялось, что убийца вполне мог проникнуть в дом и этим путем, довольно быстро и практически без шума, скрипа дверей, лишних объяснений насчет позднего визита и прочего.
Гадалка подошла к окну и осмотрела раму. Она довольно легко, одним только нажатием вынималась и так же легко, даже с улицы, вставлялась обратно. То есть злодей мог проникнуть в дом, сделать свое дело и вернуться назад, практически ничем не выдав своего присутствия, надеясь, что увиденное сочтут за самоубийство и разбираться ни в чем не станут, так как женщина старая, свое уже все равно отжила.
Милославская еще раз вспомнила увиденную утром картину. Да, только скомканные половики говорили о происходившей тут суете. Но смешать их мог и перепуганный Витька и, вероятнее всего, он это и сделал, так как убийца, даже если что-то и нарушил, непременно привел все в прежнее состояние, боясь выдать себя.
Подумав поначалу, что раз сын покойницы ничего странного в доме не увидел, то ей тем более этого не заметить, гадалка все же решила все хорошенько осмотреть, поскольку какая-нибудь мелочь, что нередко бывало, могла вывести на след. Она стала рыться во всем, что только попадалось ей на глаза. Переворошила весь шкаф, нашла альбом с фотографиями, пересмотрела их все, заглянула под матрас, где ничего кроме скомканных чулок не нашла, пересмотрела оторванные листы перекидного календаря, заботливо сложенные на столе стопкой, изучила содержимое тумбы под телевизором, покопалась в ящиках трюмо, полных всяких ненужных мелочей. В общем, ко всему в этой комнате Яна приложила свою руку. Уставшая, разочарованная, она присела на край сундука и снова стала курить.
– А! – вдруг вскрикнула она. – Сундук! Сундук! Как же я про него… Он скатертью накрыт, и не заметишь…
Милославская затушила сигарету, присела, осмотрела тяжелую крышку сундука. Ее надежно держал средних размеров навесной замок.
– Спилить? – спросила она себя.
Но тут же обругала свою голову за глупые мысли. Секундой позже вспомнила, что на одной из полок шкафа, под нижним бельем, обнаружила какой-то ключ.
– Ерунду
