в областную контору материально-технического снабжения лесной промышленности начальником отдела приборов. Где и ударно проработал пару лет.
Они неожиданно подружились навек, стали – не разлей вода, как гамбургер и кока-кола, пиво и вобла, Леннон и Маккартни, Мамин и Сибиряк. Кое-кто даже подумывал, грешным делом, уж не любовники ли они? Его и назначил молодой директор своим замом по общим вопросам.
Дмитрию Сергеевичу Колесову было чуть больше – тридцать два года. Почти как Илье Муромцу или Илье Обломову. В конторе он был на хорошем счету у прожженного в снабженческих делах начальства. Имел хорошие карьерные перспективы. Кроме всего прочего, был высок, строен, смазлив и любвеобилен, словоохотлив и прогрессивно настроен.
Сталевар и снабженец
Если вы думаете, что с приходом молодого и энергичного директора и его такого же зама на «Модене» началась новая жизнь, то глубоко и тупо заблуждаетесь. Дело все в том, что реально фабрикой руководила главная инженерша, баба пенсионного возраста Алевтина Ивановна Залазаева. Она была слегка полновата и постоянно пила уголь для похудения. Хотя для похудения уголь надо не пить, а разгружать. Но она, видимо, об этом даже не подозревала.
За глаза все звали ее мамой. Имела эта заглавная мамаша за плечами лишь периферийный техникум в захолустном Кунгуре по сапожной специальности, но умудрилась пережить при этом шесть директоров и четырех мужей, причем, все ее мужья до одного умерли естественной смертью. Кто от инфаркта, кто от инсульта, кто от рака. А вот дряхлые директоры до сих пор живы. Правда, не все.
Всего нового эта четырежды вдова, привыкшая к убогой патриархальности и сермяжной привычности, сторонилась, как огня. И менять на фабрике сама ничего не собиралась.
Но наступило такое время, что менять надо было. Этого требовала партия – движущая и руководящая сила советского общества, а спорить с партией никто не хотел. Правда, никто не указывал, как менять и что менять. Через несколько огненных лет после описываемых нами событий партия эта канет в небытие и будет запрещена, причем, самими же коммунистами-большевиками, только уже бывшими, перекрасившимися в мгновение ока в демократы. Но тогда этого предугадать никто не мог.
На одной из оперативок мамашка ясно дала понять, что в связи с новыми веяниями, раздуваемыми ветрами перестройки, гласности и демократии, фабрике нужен молодой и энергичный специалист, причем, мужик. Наилучшим кандидатом она видела этого скромного парня, а то, что у него нет опыта работы в обувной отрасли, не беда, ничего страшного, дескать, мы в шестнадцать лет полками командовали в Гражданскую. Если надо – поможем, протянем руку помощи, бросим спасательный круг, в трудную минуту не оставим одного.
Спорить с мамкой никто из начальниц цехов и служб не стал. Те в свою очередь провели собрания в своих трудовых коллективах, и счастливое будущее бывшего литейщика было определено. На фабрике работали в основном
