вытянутое, при улыбке появляются небольшие вертикальные морщинки на щеках, покрытых мелкой порослью пробивающейся серой бородки.
– Что еще отметили? – Полковник поднял глаза на старшего лейтенанта.
– У трех домов выстроены новые дувалы (глиняные заборы). В прошлом году их не было. Проходов внутрь их дворов мы не обнаружили, значит, люди забираются в них по веревочным лесенкам или через какие-то подземные переходы. Их тоже не обнаружили.
Товарищ полковник, у нас была возможность сутки наблюдать за этим кишлаком. Дозорные посты были устроены в четырех местах над кишлаком. Я доложил командованию, что афганская колонна, шедшая впереди нашей, в полдень была обстреляна душманами, где-то в километре от кишлака, – продолжал докладывать Баталов. – Приказ снимать свои посты я получил только на следующее утро. Передвижения ни днем, ни ночью, ни на рассвете, ни в кишлаке, ни на подходах к нему не обнаружил, – с последним словом Баталов и выдавил из себя собранный в легких воздух.
– А где расположены эти дома с новыми дувалами?
– Профессионально душманы к этому подошли, товарищ полковник. – Виктор Баталов наклонился над картой. – Один – вот здесь, перед кишлаком, на повороте дороги со стороны Баграма. В метрах ста пятидесяти от него небольшая зеленка идет, фруктовый сад. Второй дом – посередине кишлака стоит. Если это их крепость, то с нее просматривается центральная зона от дороги, до самой реки. Обзор широкий – около полукилометра. А третий дом, с таким же высоким дувалом, стоит на выезде из кишлака в сторону Пакистана. Из него просматривается дорога метров на триста и левая часть скалы.
Кстати, еще на что обратил внимание, в центре около арыка небольшой дом стоит, с открытой верандой. Внутри дома чисто. Даже слоя пыли на скамейках нет.
– На скамейках?
– Да, на середине веранды большой стол и вокруг него скамейки, такие же деревянные.
– Неплохо сработали, – улыбнулся полковник и посмотрел на афганца.
Но тот почему-то развел руками. С чем это связано, только им и было известно.
В дверь салона постучали, и в открывшуюся дверь машины заглянул солдат-охранник, просунув капитану конверт.
Тот, вытащив из него еще сырые фотографии, подал их полковнику.
Баталов приподнялся, желая взглянуть на них, но рука особиста капитана придавила его плечо, мол, не твоего ума дело.
– Вроде его нет, – сказал полковник и глянул на внимательно рассматривающего фотографии афганского офицера.
Тот тоже помотал головой, но в одной из них его что-то заинтересовало. Весь напрягся и, вдруг что-то вспомнив, показал пальцем на кого-то, шепнув полковнику на ухо: «Азат». А может, Базат или Казат, Газат. Баталов четко названного имени не расслышал.
Оказывается, не только он.
– Кто-кто? – спросил у него полковник.
– Та-а, – махнул рукой афганец и что-то громко сказал на своем языке. По резкому голосу,
