намекнул Коммину, что он хорошо бы сделал, если бы передал своему господину – герцогу Бургундскому, что лучше бы тот не очень заботился о войне и ссорах, а позаботился о мире. И представил меня Коммину, как служанку мадам Кларенс, направляющуюся к Варвику с предложением о мире от короля Эдуарда. Чтобы Коммин тоже имел возможность присоединиться к этому предложению от имени герцога Бургундского.
Интересно, подумала я, увидев де Коммина, знает ли он, что прадед его любимого герцога собрал в моем родном Аррасе французское войско и разорил его родной Коммин9? Вряд ли. Из разговора с ним мне стало ясно, что он не понимает, как это кто-то может выступать против его герцога, ибо считает его величайшим из всех. Хотя Вэнлок меня ему представил, вряд ли Коммин запомнил мое имя. Во всяком случае, обращался он ко мне «Э-э», как и положено аристократу, ближайшему подданному Великого герцога Запада, при разговоре с простой служанкой. Пусть и служанкой жены брата английского короля, но и этот брат был в опале у короля, и жена брата – не то же, что сам брат, и аристократ несравненно выше дочери торговца, пусть и из патрициев, а не простых бюргеров, и мужчина – выше женщины. Получается, нас разделяли ПЯТЬ ступеней общественной лестницы, если не больше, и каждая была высотой в парижский туаз.
Передавать со мной он ничего не стал, скорее всего, у него не было на это полномочий, да и вообще не обратил на меня особого внимания. Хотя сам всегда был за то, чтобы все дела решали ДИПЛОМАТЫ, которые могут заменять своих господ на переговорах, причем даже с большим успехом, ибо могут пойти на попятный или извиниться, а королям и герцогам это не так удобно. Вдобавок, дипломаты могут выполнять шпионскую работу: поговорить потихоньку с нужными людьми, подкупить, что-то разузнать… Но в Кале он ничего не добился, ввиду того, что не понял обмана Вэнлока.
А я обманула и Коммина, и Вэнлока. Они ПОВЕРИЛИ, что я везу от короля Эдуарда предложение мира его бывшему наставнику графу Варвику, и буду действовать через его дочь, мадам Кларенс. Только Вэнлок верил в этот мир, а Коммин, зная своего герцога, нет. Но оба не увидели ничего плохого в моей миссии и не стали меня задерживать, притом что в этом деле были друг другу противниками. О чем знал Вэнлок, но не Коммин.
И я беспрепятственно добралась до мадам Кларенс, к которой ехала, и ПЕРЕДАЛА послание от короля Эдуарда. Только НЕ графу Варвику, а брату короля, герцогу Кларенсу. И не о мире с Варвиком было это послание. Король призывал Кларенса вспомнить, что он – его брат, и что оба они из Йорков, а граф Варвик, поссорившись с ним, Эдуардом, теперь непременно встанет за Ланкастеров. Так что Коммин зря говорил, что Эдуард только охотой и женщинами занят, хотя на посторонний взгляд это так и было. Но даже это в дальнейшем принесло ему пользу в трудной ситуации! Так что он вовсе не был недалеким храбрым красавчиком, каким его считал Коммин, думая, что все политические дела за него решали другие, сначала граф Варвик, а позже герцог Бургундский.
Дальше,
Герцог Бургундский Филипп ΙΙ Толстый (Смелый) (1342-1404), младший сын короля Иоанна II Доброго (прозвище Филипп получил в 1356 году после проигранной битвы при Пуатье, поскольку не оставил в трудную минуту отца и попал в плен к англичанам вместе с ним, в то время как дофин, будущий король Карл V Мудрый бежал с поля боя) в 1379 году предпринял поход с целью оказать помощь тестю графу Фландрскому (женился на Маргарите, вдове Филиппа Руврского, потенциальной наследнице отца (Людовик II Мальский, граф Фландрии, Невера и Ретеля), бабки (Маргарита Французская, графиня Бургундии и Артуа) и тётки (Жанна, герцогиня Брабанта и Лимбурга, маркграфиня Антверпена и сеньора Мехелена)), в котором принял участие и король (Карл V Мудрый, 1338-1380). В Аррасе было собрано 10 тыс. конных воинов, к которым присоединились арбалетчики и пехотинцы. Мост через реку Лис был разрушен, ценой огромного напряжения французам удалось переправиться на другую сторону вброд или восстановив подручными средствами мост и захватить первый фламандский город Коммин. До по 1382 года несколько фландрских городов были разграблены, на остальные наложены высокие пошлины и штрафы, иногда превосходившие вчетверо то, что принято было платить при прежних царствованиях.
