воздуха и шумно выдохнул.
– Она выглядит так, словно русская армия прошла по ней на пути в Берлин, – сказал я.
Наконец он заметил, что я все еще был рядом.
– Да… немного побита. Но ее можно поправить… Просто она нуждается в уходе. Это настоящая красавица, Дэннис. Она еще…
– Эй вы, двое! Что вы там делаете?
На нас смотрел какой-то старикашка лет семидесяти. Может быть, меньше. Я сразу узнал в нем тот тип пижонов, который мне особенно отвратителен. Его длинные редкие волосы росли только с одной стороны. Правая часть черепа почти облысела от псориаза.
На нем были зеленые стариковские рейтузы и легкие кеды. Рубашки не было: вместо нее что-то обтягивало пояс наподобие женского корсета. Когда он подошел поближе, я увидел, что это был бандаж для укрепления спины. С первого взгляда можно было сказать, что он не менял его со времени смерти Линдона Джонсона.
– Чего вы тут забыли, ребята? – Голос у него был резкий и скрипучий.
– Сэр, это ваша машина? – спросил Эрни.
Дурацкий вопрос. «Плимут» был припаркован как раз на заросшей лужайке перед домом, из которого вышел старик.
– А если и так? – Старикашка вызывающе повысил тон.
– Я, – проглотил Эрни, – я хочу купить ее.
Глаза старого пижона сверкнули, а злое выражение лица сменилось плотоядной ухмылкой. Внезапно я почувствовал, что меня пробирает холод, – в какое-то мгновение я был готов схватить Эрни и утащить его куда-нибудь. Что-то мелькнуло в глазах старика. Не мысль – что-то за мыслью.
– Ну, я так и подумал, – произнес он и протянул Эрни руку. – Мое имя Лебэй. Ролланд Д. Лебэй. Отставной военный.
– Эрни Каннингейм.
Обменявшись рукопожатием с Эрни, престарелый физкультурник небрежно кивнул в мою сторону. Я был вне игры, он вел мяч к воротам. Эрни мог с таким же успехом протянуть Лебэю свой бумажник.
– Сколько? – спросил Эрни. А затем сделал неожиданный финт. – Сколько бы вы ни запросили, все равно она стоит больше.
Вместо выдоха я испустил протяжный стон. К бумажнику прибавилась его чековая книжка.
Губы Лебэя дрогнули, а глаза подозрительно сузились. Полагаю, он оценивал вероятность того, что над ним хотят подшутить. Он поискал признаки коварства на открытом, выжидающем лице Эрни, а потом задал убийственно проницательный вопрос:
– Сынок, а у тебя когда-нибудь была машина?
– У него – «мустанг-мах», вторая модель, – сказал я быстро. – Ему родители купили. Там коробка передач Херста, нагнетатель, и он может расплавить дорогу даже на первой скорости. Там…
– Нет, – сказал Эрни. – Я весной получил водительские права.
Лебэй бросил на меня сумасшедший взгляд, а потом все внимание сосредоточил на первоначальной мишени. Он засунул обе руки за пояс и расправил его. Я почувствовал запах пота.
– В армии повредил спину, – проговорил он. – Врачи так и не смогли ее вылечить. Если вас, ребята, кто-нибудь
