style="font-size:15px;"> – Давай попробуем, приятель.
Прежде чем я успеваю ответить или даже подумать об ответе, раздается страшный визг резины по бетону, и Кристина бросается на меня – из ее радиатора доносится рев, как из полной хромированных зубов открытой пасти, а передние фары горят, как глаза.
Я проснулся от собственного крика, испуганный звуком своего голоса, кромешной темнотой, а еще больше – глухим стуком босых ног по полу. Оба моих кулака сжимали скомканную простыню. Я только что схватил ее; она лежала скрученной посреди постели. Мое тело было липким от пота.
– Что это было? – прокричала снизу Элли, сама перепуганная.
Зажегся свет, и я увидел отца и мать, наспех набросивших на себя купальные халаты.
– Милый, что случилось? – спросила мама.
Ее глаза были широко раскрыты от страха. Я не мог припомнить, когда она в последний раз называла меня «милый». Когда мне было четырнадцать? Двенадцать? Или десять? Не знаю.
– Дэннис? – спросил отец.
За их спинами появилась Эллани, она дрожала от страха.
– Идите спать, – сказал я. – Мне приснился сон, вот и все. Правда, все.
– Похоже, ты увидел настоящий фильм ужасов, – с трудом выговорила Эллани. – Дэннис, что это было?
– Мне приснилось, что ты вышла замуж за Милтона Додда и он поселился в нашем доме, – ответил я.
– Не смейся над сестрой, Дэннис, – сказала мама. – Что это было?
– Не помню, – сказал я.
Внезапно я заметил, что простыня была в чем-то выпачкана и что в одном месте к ней пристал небольшой клочок темной шерсти. Я спешно попытался вспомнить, что со мной случилось, заранее обвиняя себя в мастурбации, в разных детских неожиданностях и Бог знает в чем еще. Полная потеря памяти. В первые одну-две секунды я даже не мог ясно понять, был ли я уже большой или еще маленький – для меня существовало только воспоминание о темноте и грязной машине, рывками надвигающейся на меня, дрожащей капотом и блестящей радиаторной решеткой, точно стальными зубами…
«Давай попробуем, приятель».
Рука моей матери, прохладная и сухая, опустилась на мой лоб.
– Все в порядке, ма, – сказал я. – Ничего не произошло. Просто ночной кошмар.
– Но ты не помнишь…
– Нет. Теперь все прошло.
– Я очень испугалась, – сказала она и чуть заметно улыбнулась. – Думаю, ты не поймешь, что такое страх, пока твой ребенок не закричит в темноте.
– Не надо, не говори об этом, – сказала Эллани.
– А ты иди ложись в постель, маленькая, – попросил ее отец.
Она ушла с недовольным видом. Может быть, она впервые поборола испуг, владевший ею сначала, и надеялась, что я упаду в обморок или начну биться в истерике. Тогда завтра она бы с большим удовольствием примеривала новый бюстгальтер после утреннего душа.
– Ты правда в порядке? – спросила мама.
– В полном порядке, – ответил я.
– Ну
