у окна и вид у него был такой, будто он не прочь закурить прямо в детском отделении. Немигающим взглядом смотрел на нас с ребенком, сложив руки на груди.
– Ты думаешь о ней? – я не удержалась от вопроса, который крутился на языке.
Меня не покидало ощущение, что он все время представлял Кристину на моем месте.
– Сколько ты зарабатываешь, Полина? – вдруг спросил он.
– Что? – я непонимающе улыбнулась, а внутри неприятно кольнуло.
– Я знаю, что ты работаешь в хорошей частной клинике врачом. Руководство о тебе положительно отзывается, но ты вся в кредитах…
– Кажется это не твое дело?
Девочка закряхтела в моих руках и проснулась. Распахнула синие глаза такие же, как у отца и ее старшей сестрички, и посмотрела на меня, а я снова почувствовала, как все сжалось внутри от нежности. Ну где же справедливость? Моя дочь росла без отца, а ребенок Роберта остался без матери…
– Я долго думал и пришел к выводу, что мне нет дела до ваших разногласий с Кристиной. На меня сейчас навалилось слишком много забот. Возможно, я пожалею об этом решении, которое принял на твой счет, но у тебя хорошее образование, ты родная кровь… – произнес он, подходя ко мне и заглядывая в лицо дочери. – Я заплачу большие деньги, чтобы ты ухаживала за Дамирой и была в ее жизни.
– Что? – моя улыбка стала холоднее.
– Няня, само собой разумеется, будет вам помогать, но у моей дочери должно быть хотя бы подобие семьи. Пока не случилось несчастье с моими старшими братьями, я рос в полной семье, и отдаю себе отчет, о чем прошу тебя сейчас.
– Роберт Рустамович… – в палате появилась молоденькая медсестра, но увидев меня, вдруг запнулась и посмотрела так, словно перед ней стояло привидение. Вся побледнела, перевела огромные глаза на ребенка в моих руках, затем снова на Роберта.
– Лиза, это Полина. Сестра Кристины. Они близняшки, – спокойно сказал Роберт, заметив изумление девушки.
– Добрый день, – натянуто улыбнулась она и сделала шаг навстречу. – Я ухаживаю за малышкой. Можно? – снова посмотрела на меня, затем опустила глаза на ребенка, которого я прижимала к груди. – Нам нужно переодеться и идти на процедуру, – мне показалось, что я услышала нотки презрения в ее голосе.
– Да, конечно, – ответил Роберт за меня и кивнул, чтобы я отдала медсестре ребенка.
Она положила девочку на пеленальный столик и принялась переодевать. Я наблюдала за ее действиями и ощущала себя так, словно меня приложили чем-то тяжелым по голове. В предложении Роберта была толика здравого смысла. Он хотел не так уж и много, а я могла дать девочке заботу и тепло, но все это было чревато необратимыми последствиями. Не будь той ночи и Сафины, я бы даже не думала сейчас над ответом.
– Вот так, моя маленькая… – ласково приговаривала медсестра, перевернув Дамиру на животик.
Мы с Робертом молча наблюдали за ребенком.
